Через два месяца на Сретенском бульваре открылось новое
заведение под вывеской "Промысловая артель химических продуктов
"Реванш", Артель располагала двумя комнатами. В первой висел
портрет основоположника социализма -- Фридриха Энгельса, под
которым, невинно улыбаясь, сидел сам Корейко в сером английском
костюме, продернутом красной шелковой ниткой. Исчезли оранжевые
ботфорты и грубые полубаки. Щеки Александра Ивановича были
хорошо выбриты. В задней комнате находилось производство. Там
стояли две дубовые бочки с манометрами и водомерными стеклами,
одна -- на полу, другая -- на антресолях. Бочки были соединены
тонкой клистирной трубкой, по которой, деловито журча, бежала
жидкость. Когда вся жидкость переходила из верхнего сосуда в
нижний, в производственное помещение являлся мальчик в
валенках. Не по-детски вздыхая, мальчик вычерпывал ведром
жидкость из нижней бочки, тащил ее на антресоли и вливал в
верхнюю бочку. Закончив этот сложный производственный процесс,
мальчик уходил в контору греться, а из клистирной трубки снова
неслось всхлипыванье: жидкость совершала свой обычный путь --
из верхнего резервуара в нижний.
Александр Иванович и сам точно не знал, какого рода
химикалии вырабатывает артель "Реванш". Ему было не до
химикалий. Его рабочий день и без того был уплотнен. Он
переезжал из банка в банк, хлопоча о ссудах для расширения
производства. В трестах он заключал договоры на поставку
химпродуктов и получал сырье по твердой цене. Ссуды он тоже
получал. Очень много времени отнимала перепродажа полученного
сырья на госзаводы по удесятеренной цене, и поглощали множество
энергии валютные дела на черной бирже, у подножия памятника
героям Плевны.
По прошествии года банки и тресты возымели желание узнать,
насколько благотворно отразилась на развитии промартели
"Реванш" оказанная ей финансовая и сырьевая помощь и не
нуждается ли здоровый частник еще в каком-либо содействии.
Комиссия, увешанная учеными бородами, прибыла в артель "Реванш"
на трех пролеточках. В пустой конторе председатель комиссии
долго вглядывался в равнодушное лицо Энгельса и стучал - палкой
по еловому прилавку, вызывая руководителей и членов артели.
Наконец, дверь производственного помещения растворилась, и
перед глазами комиссии предстал заплаканный мальчик с ведром в
руке.
Из разговора с юным представителем "Реванша" выяснилось,
что производство находится на полном ходу и что хозяин уже
неделю не приходит. В производственном помещении комиссия
пробыла недолго. Жидкость, так деловито журчавшая в клистирной
кишке, по вкусу, цвету и химическому содержанию напоминала
обыкновенную воду, каковой в действительности и являлась.
Удостоверив этот невероятный факт, председатель комиссии сказал
"гм" и посмотрел на членов, которые тоже сказали "гм". Потом
председатель с ужасной улыбкой взглянул на мальчика и спросил:
-- А кой тебе годик?
-- Двенадцатый миновал, - ответил - мальчик. И залился
такими рыданиями, что члены комиссии, толкаясь, выбежали на
улицу и, разместившись на пролеточках, уехали в полном
смущении. Что же касается артели "Реванш", то все операции ее
были занесены в банковские и трестовские книги на "Счет
прибылей и убытков", и именно в тот раздел этого счета, который
ни словом не упоминает о прибылях, а целиком посвящен убыткам.
В тот самый день, когда комиссия вела многозначительную
беседу с мальчиком в конторе "Реванша", Александр Иванович
Корейко высадился из спального вагона прямого сообщения в
небольшой виноградной республике, отстоявшей от Москвы на три тысячи километров.