"Реальная газета"
24 января 2011 в аэропорту Домодедово произошел теракт. В результате взрыва бомбы (или террориста-смертника) погибли 35 человек и 170 получили ранения. В числе погибших люди разных национальностей, возрастов и рода занятий. К примеру, среди жертв - украинский драматург Анна Яблонская, которая прилетела в Москву на вручение премии. Ей было всего 30 лет. Вот так бывает в жизни. Теракты, к сожалению, стали ее неотъемлемой частью. Вечная память всем погибшим

Однако, взрыв бомбы – это не ураган и не землетрясение, тут фаталистично разводить руками нечего, люди погибли не от слепой стихии. Бомбу кто-то изготовил, привел в действие. Кто-то этот теракт заказал, и кто-то ждет от него конкретной выгоды. Вот об этом и поговорим.

Главная версия, которую называют российские спецслужбы – это «северокавказский след». Война в неспокойном российском регионе не утихает ни на минуту. Террористы из экстремистского подполья подрывают себя и других регулярно. За что они борются? По официальной версии – радикальные исламисты хотят оторвать от России северокавказские республики и учредить там эмират, живущий по законам пророка Мохаммеда. Парадоксально, но сегодня цели этого отчаянного подполья и российского общества совпадают. Как моджахеды не хотят жить в одной стране с «неверными кафирами», так и большинство россиян не желают видеть своими соотечественниками обитателей северокавказских республик. Спросите у любого российского обывателя – так ли уж необходимо ему, чтобы в состав Российской Федерации входили Чечня или Дагестан? Скорее всего, он ответит, что отлично проживет и без них.

Очень уж «беспокойные соседи», одни прикрываясь российским гражданством, бесчинствуют на улицах городов, другие, не желая быть российскими гражданами, взрывают бомбы. Не слишком ли большая плата за удовольствие великодержавности? А если северокавказские народы хотят самостоятельно решать как им жить – опускаться ли в средневековье по всем нормам шариата или наоборот, строить «кавказскую Швейцарию», как мечтал Джохар Дудаев – это уже ИХ дело, надо предоставить им свободу. Русским от этого ни холодно, ни жарко – им все равно там не жить. Ведь на сегодняшний день, свершившийся факт, что на Северном Кавказе, особенно в Чечне, русских практически не осталось.

Однако, на решение подобных вопросов в формально демократической России рядовые граждане влияния практически не имеют. И лучше им в северокавказскую тему не лезть – объявят фашистом или агентом ЦРУ. Но что же те нерядовые граждане, точнее двое из кремлевского ларца, одинаковых с лица – неужто, они не видят, что Северный Кавказ с каждым годом становится все большим и большим источником проблем? Отрывающих их, в конце концов, от тестирования «Лады Калины» и новых моделей айфонов.

А вот не видят. Во-первых, потому что совершенно вывели себя из-под контроля общества. В нормальной стране после истории подобной теракту в Домодедово правительство ушло бы в отставку. Посмотрим, сколько российских министров оставит кресла. Подозреваю, что ни один, не говоря уже о самозваном «лидере нации». Для которого такие вещи как рейтинги и прочие важные для цивилизованного политика индикаторы общественного мнения, уже не существуют. И так проголосуют. А не проголосуют – результат нарисуют. Одна Чечня даст 200% голосов.

Вот и вторая причина любви к северокавказским республикам вырисовывается. Они сегодня настоящая «черная дыра» России, через которую удобно решать все «темные вопросы» – от вывода в тень бюджетных средств до фальсификации выборов.

Ну, и в-третьих, не вдаваясь в популярные теории заговора о причастности российских спецслужб к террору против собственного народа, все же отметим, что беспрерывное терроризирование россиян на руку власти, которая всегда готова заявить о необходимости еще более жесткого «закручивания гаек». Очень показательна в этом плане реакция блогосферы, этого неподцензурного барометра общественных настроений, сразу же после первого шока от теракта, первое, о чем стали говорить – так это о том, что грядет новый «зажим». И это пугает россиян гораздо больше, чем гипотетическая утрата Северного Кавказа.

Константин Скоркин