Мать русского оккупанта: У меня нет жалости к мирным жителям

Источник

Они неисправимы. А вы прочитайте этот отрывок интервью DW с матерью погибшего в Украине российского солдата.

"Как вы отреагировали на это известие?

- Когда мне сказали, что он погиб, я сразу закричала: "Где Нэнси?!". Это собака, немецкая овчарка, с которой он уехал. Потом мне уже сказали, что Нэнси погибла вместе с ним. У него еще был щенок Алтай - "бельгиец", которого он обучал. Перед поездкой ему надо, было, видимо, определиться, с кем он поедет. Но "бельгиец" еще не натаскан на взрывчатые вещества.

На следующий день мне позвонили и предложили подарок - щеночка, который родился в день смерти Жени, - от тех же родителей, от кого была Нэнси. Поеду сейчас в Москву, сама заберу.

- Вы обсуждали с Женей тему Украины в последние восемь лет?

- Если честно, нет. Только когда по телевизору что-то увижу, всегда соболезновала, что такое творится [в Донбассе]. Стала вникать в конце января - начала копать, искать, куда же едет мой сын, какая заварушка там. С конца января я стала этим жить.

Сейчас я их всех ненавижу. Хотя и говорят, что мирные жители тут ни при чем. Но они ими прикрываются. Кто хотел, съехали оттуда - их предупреждали. Зато наши парни ложатся там. У меня уже нет жалости даже к мирным жителям. Я смотрю на лица этих молоденьких мальчишек, которые там погибли, и у меня волосы дыбом встают.

- Вы сами понимаете, почему началась эта война?

- Я понимаю это так, простыми словами: если бы не бомбанули мы, то украинцы бомбанули бы по нам. Бомбануть-то, наверное, надо было. Тут без вариантов. Но что-то пошло не так. Конечно, никто не ожидал такого. А сейчас, если уже столько парней полегло, то уже нельзя останавливаться. Нужно идти дальше. До победы.

- Вы понимаете, что делает Россия в Украине? За что воевал Женя?

- Я считаю, что мой сын воевал за нас, за Россию и русских. Чтобы мы могли с вами сейчас по телефону говорить, пить и кушать. Я думаю, он лег не зря там. А за нас. Чтобы мы жили долго и счастливо и чтобы у нас не было войны. Чтобы над нами не летали бомбы.

- В России запрещено называть этот конфликт войной. Вы сами воспринимаете это как войну или спецоперацию?

- Нет, я не воспринимаю это как специальную операцию. Это самая настоящая война. Я понимаю, что это признавать нельзя. Но это война. Там просто месиво."