"Реальная газета"

Можно ли без решения суда выселить квартиросъемщика из его собственной квартиры?

Квартирный вопрос был и по-прежнему остается вопросом номер один. Сегодня, наверное, он стоит еще более остро — резко подскочившая цена на квадратные метры на рынке первичного и вторичного жилья, прекратившееся строительство жилья социального сделали квадратные метры еще более недоступными, еще более «горячими».

Как оказалось, в квартиру, в которой прописан один квартиросъемщик, сегодня можно «прописать»… и второго – без судебного решения выселив первого. Даже не сообщив ему об этом, поставив, так сказать, перед свершившимся фактом — без соблюдения целого ряда законов Жилищного кодекса Украины.

Две прописки в одной квартире

Пять лет назад 55-летняя луганчанка Елена ЕФАНОВА отправилась на заработки в более благосклонную к пенсионерам страну Грецию. Но формально в ее украинском паспорте по-прежнему стоит штамп с луганской пропиской: по ул. 24-я линия, 5. Вселили другую семью. Оказавшись, что называется, на улице, путешественница явилась в редакцию газеты.

«Благо, что в Луганске у меня есть брат, знакомые, — рассказывала пострадавшая. – А то бы пришлось ночевать на улице. А ведь я пенсионер МВД, ушла на пенсию в чине подполковника, имею двадцатидвухлетний стаж работы в системе Министерства внутренних дел. Причем в колонии строгого режима отработала семь лет, в системе УИНа – тринадцать. В последние годы перед пенсией возглавляла в управлении МВД отделение участковых милиционеров».

Когда Елена ушла на пенсию, вскоре поняла: на эти деньги жить невозможно. В запасе оставались силы, здоровье, жизненный задор. Кроме того, профессиональная закалка воспитала в бывшем начальнике участковых милиционеров способность рисковать.

Вот Елена, дескать, и решила отправиться в Грецию. Несколько месяцев находится там, несколько – здесь. Кроме того, некоторое время проводит в Ростовской области, где у нее живет старенькая мама.

«Луганск – это моя родина, — печалится она. — Здесь находится мое единственное жилье. К слову, в последний мой приезд домой на Новый год пришлось бежать греться к друзьям: температура в квартире была на нуле. – Мы все эти годы сами, как можем, поддерживаем свое жилье, что-то сами ремонтируем, на более сложные работы сдаем деньги. Но больше всего меня поразило, что паспортный стол Жовтневого райотдела милиции уже прописал в мою квартиру, из которой не выписал меня, другую семью. Как это может быть?!»

Выставленные двери

«Когда я узнал, что квартиру моей сестры вот так просто взяли и отдали кому-то, я тут же попытался все выяснить, — рассказывает брат потерпевшей, Алексей. — Я много лет проработал в структуре УИНа и был очень удивлен, расстроен. Знаю, что в этом доме проживает немало таких, кто не имеет никакого отношения ни к МВД, ни к УИНу. Я отправился в квартиру моей сестры. Когда я пришел, вещей в квартире уже не было. В это время там работал рабочий, который ставил наружную дверь, делая кладку кирпичей. Старая дверь уже была выломана вместе со стеной, на ее месте красовалась внутренняя металлическая.

От этого рабочего Алексей Иванович узнал, что руководство следственного изолятора, дескать, разрешило кому-то вселиться в квартиру, но кому – тот не знает, ведь он — просто рабочий. «Дверь была приоткрыта, и вопреки протестам рабочего, я вошел и сразу увидел, что вещей сестры в квартире уже нет, — продолжает рассказ брат потерпевшей. — Поэтому после обеда я нашел телефон исполняющего обязанности начальника СИЗО и позвонил ему. От него я узнал, что действительно, есть такое решение СИЗО. Правда, судебного решения на то – нет. А вещи моей сестры, дескать, вывезены и сложены в ангаре в СИЗО. 24 марта я написал жалобу прокурору Жовтневого района Луганска — на неправомерные действия сотрудников Луганского следственного изолятора».

Как оказалось, дом, в котором находится квартира Елены Ефановой, является ведомственным жильем, служебным. Насколько же оправданы такие действия собственников жилья?

«Проверка жалобы была поручена прокурору Жовтневого района, — продолжает свой рассказ брат потерпевшей. — Мне предложили получить ответ у помощника прокурора НЕМАШКАЛО Р.В., беседа с которым вызвала у меня много новых вопросов. Я ему рассказал, что произошло несанкционированное выселение, вторжение в личное жилище, вывоз вещей. Г-н Немешкало мне сказал, что… на этой неделе он занят, а проверку начнет через неделю — направит запросы.

Я, конечно, не знаком с методикой следственных действий, может, они и начинаются с запросов. Но трудно согласиться с тем, что узнав о факте беспредела (иначе ведь нельзя назвать взлом квартиры в отсутствие хозяина), правоохранительные органы только через неделю начнут все выяснять. А ведь нужно всего ничего — выделить полчаса времени, ведь от прокуратуры до этого дома всего 5-7 минут ходьбы.

Через две недели мне ответили: вещи моей сестры на месте, в одной из двух опечатанных комнат. Но я-то был там и видел, что вещи были вывезены. Значит, произошла подтасовка фактов. Если бы помощник прокурора организовал (под подписку о даче ложных показаний) опрос свидетелей — того же рабочего, ставившего дверь, сотрудников СИЗО коммунально-бытовой службы, вахтеров и.т.д., — он наверняка бы получил сведения, подтверждающие мое заявление».

«Я позвонила начальнику СИЗО и спросила, где мои вещи, как я могу добраться до них? – возмущается и Елена Ефанова. – Он мне ответил: я вам не комендант общежития. На такие вопросы не отвечаю».

Основание для выселения – сотрудник без жилья

Корреспондент газеты решил обратиться к и.о. начальника Вячеславу ХАРЧЕНКО с тем же вопросом: «Может ли Ефанова Е.И. получить доступ к своим вещам?» «Нет проблем, – очень дружелюбно ответил он. — Нужно всего лишь обратиться к председателю домкома Бабашову Р.М., взять двух понятых и в их присутствии вскрыть опечатанную комнату. Мало ли куда потом могут деться вещи, и нам придется отвечать за них». Редакция газеты передала эти слова Ефановой. «Неужели трудно было мне дать такой ответ?» – удивилась она.

«Я не претендую на последнюю истину в инстанции, — говорил г-н Харченко. — Но есть СИЗО, у которого на балансе есть общежитие с комнатами. В них проживают сотрудники УИНа. Г-жа Ефанова по моим сведениям работала в системе МВД. Это другое ведомство. Кроме того, у нас есть орган самоуправления — домком с его председателем. Все вопросы адресуйте к нему».

Через пять минут председатель домкома, поднявшийся с первого этажа СИЗО, стоял по струнке смирно перед и.о. начальника СИЗО, отвечал на вопросы: основанием для выселения Ефановой является то, что имеются в наличии три протокола, составленных в ее отсутствие: от 19.12.2006г., 28.12.2007г. и 10.03.2008г. При этом у другого сотрудника СИЗО, говорил Вячеслав Харченко, в это время отсутствовала квартира, но был маленький сын, который болел.

«Порядок предоставления жилых помещений в домах ведомственного жилищного фонда определен статьей 52, согласно которой ордер на жилье выдается исполкомом районного или городского совета, — не соглашается адвокат потерпевшей Людмила ГАВРИШ. – И это является единственным основанием для вселения в служебное жилое жилье. Гражданку Ефанову паспортный стол из дома не выписывал. Она там и поныне прописана. Как туда могли прописать другую семью? Кроме того, согласно ст. 125 ЖК, Ефанова как пенсионер системы МВД и УИНА не может быть выселена из служебного жилья без предоставления ей другого. Если исходить из статьи 132 ЖК, то даже из общежития, она согласно ст.125, не может быть выселена – опять-таки, без предоставления другого жилья».

«Первоначально помощник прокурора Немешкало Р.В. также неоднократно мне говорил, — уточняет Алексей Иванович, — что в перечне лиц, которые не могут быть выселены — пенсионеры по старости в том числе. Это, дескать, заставляет его сомневаться в правомерности действий сотрудников СИЗО. Однако теперь у него эти сомнения почему-то прошли!» Я спросил его: «Почему?» Он ответил: «Таково наше мнение, это согласовано с руководством». И теперь нам в один голос заявляют, что моя сестра в следственном изоляторе никогда не работала (хотя когда ее вселяли в эту квартиру, здесь работал ее муж), что это жилье предназначено только для его сотрудников. Я же имею сведения, что это здание строилось в начале 80-х годов не следственным изолятором, а всем ведомством МВД Украины. Кроме того, я получил сведения в БТИ, что этот дом сегодня не числится на балансе СИЗО, а является «ничьим».

Анонимная армия гастарбайтеров

«Никто точно не может назвать сегодня цифру, сколько людей выехало на заработки в ближнее и дальнее зарубежье из Луганской области, — прокомментировала ситуацию с миграцией населения начальник отдела по делам национальностей и миграции Татьяна ВАЙЗЕНБУРГЕР. — Сегодня у нас введено безвизовое пересечение границы. Можно лишь сказать, что в шахтерских поселках от 50-60 процентов трудоспособного населения трудится за пределами Украины». Елена Ефанова рассказала, что, получая на границе визу в Грецию, она оказалась в … 250-тысячной очереди согражданок из Украины! «Как свидетельствует их статистика, сегодня в Греции работает около 500 тысяч украинских гастарбайтеров», — рассказывает Елена.

В областном центре сегодня ситуация немного получше, чем в шахтерских городах, отмечает Татьяна Вайзенбургер. Дескать, если раньше в луганских семьях каждый третий находился на заработках, то сегодня это уже каждый второй.

Как отмечает специалист, трудовая миграция сегодня является процессом бесконтрольным в силу того, что как и раньше нет структуры, которая бы занималась созданием базы данных на этих людей, регистрируя их при выезде из страны. Это, по сути, делает этих людей беззащитными перед многими нелицеприятными ситуациями, которые возникают в зарубежных странах: там их зачастую лишают медицинской страховки, социальной помощи, могут «кинуть» с зарплатой.

Как выяснилось, о возвращении домой они могут к тому же еще остаться и без жилья.

В данной конкретной ситуации последнюю точку в этом деле должен поставить суд. К нему апеллируют сегодня обе стороны конфликтной ситуации.

Наталия КОНОНОВА