ИноСМИ

Вы поезжайте в Киев - и только скажите, что у вас назначена встреча с президентом Виктором Ющенко, как сразу же вас засыплют советами, предложениями и просьбами. Одна женщина умоляла меня: 'Скажите ему, пусть попросит американцев дать денег на 'Радио Свобода''. Автор одной из книг дал мне экземпляр, попросив передать президенту. А один украинский журналист посоветовал не спрашивать Ющенко, нашли ли уже того, кто попытался его отравить во время жестокой борьбы за президентское кресло в 2004 году - потому что наверняка личность преступника ему и так прекрасно известна. Гораздо более интересно, сказал он, было бы спросить сразу, почему, собственно, президент до сих пор скрывает эту важную информацию от общественности.

Не знаю, что на меня так подействовало, скорее всего, полуистерическая атмосфера, окружавшая президента - сверхжесткие меры безопасности; то, что встречи то отменялись, то переносились на другое время; огромное количество телефонных звонков от разнообразных помощников и сотрудников, - но я чувствовала себя так, будто мне предстоит встреча с некой надмирной всевластной фигурой, с политиком, способным сделать что угодно, только лишь щелкнув пальцами. И на определенном уровне украинцы действительно считают, что их президент именно таков: сознательно ли, подсознательно, но они думают, что их лидер, выбранный демократическим путем, так же всевластен, как всевластны были в свое время коммунистические лидеры; что он располагает такими же бюрократическими ресурсами и даже таким же доступом к секретной информации. Он может сделать так, что американцы дадут денег на 'Радио Свобода'; в его силах помочь выжить тому или иному издательству; он имеет возможность манипулировать информацией о самых громких преступлениях - все в одном лице.

Но, конечно, и Ющенко сам это объясняет, у него нет ни таких ресурсов, ни таких возможностей. Я встретилась с ним в его кабинете, претенциозно-дворцовую обстановку которого оттеняет принадлежащая президенту огромная коллекция предметов украинского народного творчества.

Первое, о чем он рассказал мне - что расследование его отравления зашло в тупик. Когда он только пришел к власти, главный прокурор Украины, еще хранивший верность прежней власти, пришедшей после коммунистов, всячески затягивал дело, топтался на месте и в конце концов позволил главному свидетелю по этому делу уехать в Россию. Следы того отравления заметны на лице президента до сих пор. Украинские власти, по его словам, просили русских выдать этого свидетеля для допроса. И чем же все закончилось?

- Чем видите, - пожимает плечами Ющенко.

Если не складываются отношения с влиятельным соседом, это может изрядно подпортить карьеру президента любой страны. Но для Ющенко ситуация гораздо серьезнее. Мало того, что сам далеко не всесилен - он окружен коррумпированными чиновниками, многих из которых легко перекупает купающийся в нефтедолларах Кремль, а большинство из этих к тому же лояльны прежнему посткоммунистическому пророссийскому режиму. Поскольку Ющенко - президент в парламентской политической системе, его полномочия ограничены в любом случае, но в такой системе, в которой секретная информация, попадающая в руки его полиции, будет скорее передана в Москву, чем в президентский кабинет, их вообще почти не видно.

Ситуация вряд ли была бы лучше даже в том случае, если бы российские власти действительно хотели, чтобы Ющенко остался у власти. Но они, напротив, никогда не скрывали своей нелюбви к Ющенко, объявленного победителем выборов только после 'оранжевой революции' - массовых демонстраций, каких боятся сами русские.

Об этой проблеме Ющенко говорит очень осторожно. Решение России отключить Украине газ в январе, по его словам, было 'событием, не способствовавшим укреплению наших отношений', а о своих личных отношениях с президентом России Владимиром Путиным он говорит как об 'очень хороших'. Он старался по возможности положительно отзываться и попытках России и Украины разрешить свои давние споры: по границам, по российским военно-морским базам на территории Украины, и даже по историческим вопросам, например по голоду на Украине в 30-е годы 20-го века, который украинцы считают попыткой геноцида, а русские не признают вообще. По этим вопросам создаются комиссии, работают комитеты, однако, как признается Ющенко, к чему-то конкретному прийти пока не удается.

Такое положение стало одним из факторов, из-за которых политическая партия Ющенко так плохо выступила на прошедших недавно на Украине парламентских выборах (которые он сам, кстати, считает 'самыми успешными в истории Украины', потому что это были первые выборы, проведенные 'без каких-либо обвинений в подтасовках в адрес власти'). И действительно, в окружении Ющенко многие удивляются, насколько неумело его партия проводила предвыборную кампанию. Ситуацию усугубил и раскол в среде 'оранжевой коалиции', группе политиков, приведших его к власти в 2004 году. Ющенко сам признался мне, что многим на Украине коалиция казалась 'политическим идеалом', и эти люди, видя, что экономические и политические разногласия начали проявляться между разношерстными группами 'оранжевых' с того самого момента, как они объединились и сделали Ющенко президентом, разочаровались в них.

И все же нельзя не сказать, что неожиданно широкая пропасть, проявившаяся между чрезвычайно высоким уровнем ожиданий сторонников президента и его реально чрезвычайно ограниченной властью, стала источником столь же глубокого разочарования в нем самом как в президенте. Когда после интервью я вернулась домой, все мои киевские знакомые буквально засыпали меня вопросами: что он сказал? почему не обвинил никого в подтасовках на выборах? почему реформы тянутся так долго? Они думают, что за всеми бедами стоит какой-то заговор, что торможению перемен в политике и в экономике наверняка есть какое-то тайное объяснение. Но правда, как мне представляется, гораздо проще.

С одной стороны, один-одинешенек в своем огромном кабинете сидит Ющенко. С другой стоит Украина - страна, в которой живет 50 миллионов человек. А между ними тысячи людей - чиновников, политиков, журналистов, бизнесменов, - финансово и лично заинтересованных в сохранении старого прогнившего статус-кво. Так что, если посмотреть, что еще предстоит сделать Украине, 'оранжевая революция' кажется лишь сравнительно легким началом пути.

Энн Аппельбаум
"The Washington Post", США