"ProUA"

Я несчастный человек. Не ладится у меня с женщинами. И не то чтобы их у меня не было, не то чтобы они на меня внимания не обращали …

…– нет я проклят гораздо более изощренным проклятием...
Я вызываю в девушках мысли о желательной беременности и законном супружестве. От меня так и веет законом и моралью. И ведь очков не ношу, не вдалбливаю нравственные поучения, не проповедую ни утром, ни вечером и – к чему скромничать? – с детства чувствовал относительность любых истин. Так нет же. Все воспринимают меня как человека серьезного, даже склонного к некоторой солидности. И девушки, которые обычно так легки на контакты с другими мужчинами, общаясь со мной, проявляют недюжинную половую бдительность и агрессивную недоступность. Образ идеального мужа, который помимо моей воли складывается в головах дам, мешает нашим отношениям развиваться безмятежно, подавляет надежды на будущее. Эта несвобода от будущего уничтожает всю прелесть настоящего.

...Я познакомился с Леной на вечеринке. Мы понравились друг другу сразу. Я хорошо помню момент, с которого возникло мое влечение к ней. Она, повернувшись ко мне вполоборота и слегка морщась от гремящей музыки, сделала глоток из бокала с шампанским. На стенке бокала остался след от губной помады, и, черт знает почему, это меня страшно возбудило. Разговор шел, становясь все непринужденнее, и я надеялся, я так надеялся на быстрый и легкий роман...

Потом мы часами разговаривали по телефону, встречались почти каждый день. Однако я стал чувствовать, что время для легкого романа упущено (конечно, по моей вине) и я все больше погрязаю в отношениях, которые могут быть прелюдией к чему-то очень серьезному. И я решил действовать, завидуя мужчинам, которые, не анализируя и не страшась, берут то, что хотят.

Я пригласил ее к себе. Надо ли говорить, что до этого времени наша близость ограничивалась лишь рукопожатиями? С одной стороны, мне нужна инициатива со стороны девушки, а с другой – я ничего так не боюсь, как женщин, берущих постельные сюжеты в свои руки. Но сегодня я решил и наступать сам, и отвечать на ее призывы.

Я заметил: только она вошла, как сразу же приготовилась к обороне. На лице ее было написано: «Я девушка честная». Все пропало. Она хочет что-то доказать, она хочет большего, она так поднимает наше сближение в цене, что мне заранее ничего не хочется. Я сам перегрузил свою эротическую жизнь ненужными измышлениями и комплексами, а тут еще рядом девушка, которая воспринимает близость как нечто серьезное, взаимообязывающее. Я представил, как мы займемся любовью: она – как будто отдавая некий долг и солидно шествуя по пути к бракосочетанию, я – борясь с собой, захлебываясь мечтами и мыслями о своем внутреннем раздвоении. Это будет не любовный акт, а взаимное объединение усилий на пути к нашим, столь разным, целям.

С другим Лена, скорее всего, исчерпала бы все эротические возможности сегодняшнего вечера. Со мной она решила, если так можно выразиться, эксплуатировать будущее. Я ей положительно нравился, но чувствовал, что ее сексуальная заинтересованность во мне была ничтожна. Попрощались мы, пожав друг другу руки.

Вскоре и она поняла, что брачный союз без чувственности слишком пресен. И, как только развеялась романтическая мечта о браке (скорее абстрактная, совершенно случайно связавшаяся в ее сознании со мной), я получил статус ее лучшего друга. И тогда посыпались скрытые и явные насмешки на мою робость – за то, что я так и не протянул руки...

И так случается почти всегда! После периода мечтаний о супружестве девушки делают меня своим ближайшим другом. Они меня уважают. Полагаются на меня в трудную минуту. Плачутся в мою и без того заплаканную жилетку. Рассказывают об «этих козлах, которым только одно и надо». Сквозь слезы мои подруги поют мне хвалу о том, какой я особенный, цельный и не приставучий. Но как в эти минуты я хочу быть тем самым «козлом», которого проклинает моя очередная собеседница!

Бог знает, почему я такой. Смешно, но это никоим образом не мешает мне мечтать об иной жизни, ощущать в себе донжуанский потенциал. Во мне живет легкомысленный, бездумный мужчина, готовый раскрыть объятия всем девушкам, мечтающий превратить свою постель в транзитную точку, в которой женщины бы задерживались лишь на одну ночь. Я хочу быть свободен от будущего, от тех идиллических картин, которые возникают в воображении девушек, едва я столкнусь с ними. Когда же я проявляю свои подлинные желания, сбросив навязанный мне имидж, девушки с оторопью смотрят на меня и в глазах их написано: «И ты, Брут?»

Однажды – можете смеяться – я решил стать современнее. Я обставил квартиру, где живу, современной мебелью, стал слушать популярную музыку, одеваться модно и дорого, надеясь, что все это сделает мой имидж более «прогрессивным». Все напрасно. Я похож на старомодного дядюшку, судорожно создающего себе современную упаковку.

Проследим за превращениями моего облика от идеального мужа к идеальному другу, а затем к человеку, предавшему эти образы. Потом, если я добиваюсь своего, отношения обычно не клеятся, мои партнерши подозревают меня в двуличии и бессознательно ждут новых превращений, думают, что я искусно маскируюсь под тот образ, который я-то как раз считаю чем-то вроде места моего пожизненного заключения.

Соединение случайностей – внешний облик родителей (тоже случайный), травмы, какое-то загадочное слияние генов – создали мой облик, и эти случайные совпадения стали для меня фатальными. Я приговорен к лицу, которое не выбирал.

Ах, если бы я мог сам сотворить свое лицо! Если бы человек мог смоделировать свою внешность по образу и подобию того, что чувствует в глубине себя! Представим, что мы живем в мире без отражений и однажды нам довелось бы увидеть свое лицо. Я думаю, каждый отмахнулся бы от зеркала, настолько ложным по отношению к внутреннему миру показалось бы нам лицо, которое мы увидели. Но если бы все дело заключалось в лице! На него я, понятное дело, повлиять не могу, но ведь имидж складывается главным образом из поведения! Не знаю, согласится ли кто-нибудь со мной, но думать, что усилием воли ты можешь повлиять на свое поведение, столь же наивно, как верить, будто силой мысли ты можешь изменить погоду. Как я мог вести себя с Леной по-другому? И мое желание, бешеное желание (тем более сильное, чем менее оно удовлетворяется) вести иную жизнь, быть другим неспособно переменить меня.

Правда, как-то я подумал, что образ бесшабашного мужчины-бабника, любвеобильного Казановы, который я считаю более подлинным, более своим, чем свой теперешний образ, возможно, тоже внушен мне. Интересно, сколько вокруг бабников-подражателей, так сказать, служителей идеи распутной жизни, женолюбов не от природы, а из страха не поспеть за другими мужчинами? Они ведь тоже следуют за кем-то созданным имиджем. Ведь более чем вероятно, что тот имидж и стиль поведения, к которому я так комично стремлюсь, еще в меньшей степени соответствует мне, чем нынешний? Возможно, это уловка моды, а я столько энергии и времени трачу на то, чтобы приблизиться к очередной иллюзии? Но, как мне сейчас кажется, эта иллюзия намного привлекательнее той жизни, которую я веду. Ведь на мою долю – многочасовые телефонные разговоры, долгие исповеди и бестрепетные поцелуи на прощание. Я доведен до того, что дружбу между мужчиной и женщиной считаю наипакостнейшим из извращений! Это многозначительное сентиментальничанье, словесное излияние любовных эмоций, не израсходованных на протяжении недавнего романа… Да пусть все это катится к черту!

…Вечер, свечи, попытка сближения. Ее зовут Юлия. В ее глазах: «Ты что? С тобой? С исповедником? С многотомным собранием сочинений всех времен и народов?» И она отсаживается на другой конец дивана (куда ее завело чувство полной безопасности в моем присутствии), и брезгливость ее жестов, смущенность ее взгляда говорит, что у меня нет ни единого шанса. А потом она уходит, и запах ее духов стоит в комнате, и я дышу им. На остановке к ней прицепится какой-нибудь парень и не отстанет, пока не получит номер ее телефона. С ним она не будет столь щепетильна. И у нас появится новая тема для разговора. А пока можно полежать на диване, цедя вино и вдыхая запах ее духов, который становится все слабее и слабее...

Комментариев - 2