Освобожденный из плена военный откровенно рассказал о пытках в Донбассе

Источник

''Жестко избивали и пытали током'': освобожденный из плена ''Л/ДНР'' военный дал интервью

В канун нового 2020 года в Украину вернулись 76 пленных. Для семей освобожденных это стало настоящим праздником. Ведь их близкие годами сидели в подвалах и тюрьмах на оккупированной территории. Над многими издевались террористы.

Бывший военнопленный Василий Жемелинский в откровенном интервью рассказал OBOZREVATEL, как он отправился служить в армию, попал в плен к боевикам, как его пытали и заставляли сниматься в пропагандистских видео.

– Когда вы отправились воевать?

– Служить я отправился сам, заключил контракт 15 марта 2016 года (тогда Василию был 21 год – Авт.). Три месяца я был в учебке во Львовской области, потом меня отправили в Кировоград, в 3-й полк особого назначения. Я сам родом с Кировоградской области. В полку прослужил полтора года связистом. Но так получилось, что я сломал сразу две ноги и несколько месяцев лечился. И когда вышел с больничного, то перевелся в 57-ю отдельную мотопехотную бригаду, тоже связистом.

– А как попали в плен?

– В 2017 году, в конце октября, я отправился в АТО. Сначала я был на второй линии, а потом уже на первой. А 17 февраля 2018 года ночью я попал в плен. Как именно это произошло пока вам сказать не могу, потому что я еще не беседовал с СБУ, вероятно, я не могу пока об этом говорить.

– Хорошо, что было дальше?

– Пока меня вели в подвал, я успел попрощаться с жизнью, все похолодело внутри. Они всю дорогу угрожали, что сейчас будут меня резать. Я не знаю, кто эти люди, они были без опознавательных знаков. В подвале я был один среди них. Меня били, один раз успели крутнуть на тапику – это когда к пальцам привязывают провода и пускают ток. Слава Богу, я остался жив.

Потом появился их "командир", который вел себя более лояльно. Меня допрашивали, а утром отвезли в Донецк. Когда подъезжали к городу, то мне на голову надели пакет, и я целый день был в нем, чтобы никого не смог видеть. Допрашивали весь день, среди террористов был какой-то их "начальник", имен они не называли, но обращались к нему уважительно.

Потом меня вывели в другую комнату, там пакет сняли и я общался с их "представителем народной милиции" Бессоновым. Он потом еще несколько раз ко мне приезжал. Они снимали свои пропагандистские видео, давали листки с текстом, который я должен был выучить и произнести. Я отказывался, но они дали мне понять, что если не выполню, то мне будет плохо. Пришлось согласиться.

– Что нужно было говорить на видео?

– Всякий бред. Как мы служим, как с нами плохо обращаются в ВСУ. Эти видео есть в интернете. Мои друзья, которые меня хорошо знают и смотрели эти видео, говорят, что я в обычной жизни даже таких слов никогда не использовал. Это был просто заученный текст.

– Что было с вами после суточного допроса в Донецке?

– После допроса меня отвели на так называемую гауптвахту, в здании, где когда-то был офис Тимошенко. У меня была полностью отбита нога, я встать на нее не мог. Вечером привели гражданскую медсестру, она посмотрела и сказала, что ничего страшного, заживет. Тогда меня впервые покормили. На этой "гауптвахте" я просидел три месяца до 28 мая. Там тоже допрашивали. Я им сразу сказал, что никакой секретной информацией не владею. Им это не нравилось, они сразу начинали бить. Тогда я стал врать, коверкать информацию. Их это устроило. Ну, думаю, раз вас это устраивает, то пусть так и будет.

– С кем вы там сидели, что видели?

– Я долгое время был один в камере, потом уже ко мне подселили молодого парня, его звали Ярослав Мацура. Он месяц назад вернулся со срочной службы, сам жил в Мариуполе. На поминальные дни приехал сюда к бабушке и его сразу схватили. К парню приходили бабушка и мама, приносили ему передачки. Что с ним потом случилось, я не знаю. Там гражданских хватают просто так, без разбора и творят с ними страшные вещи.

– Что именно, можете рассказать?

– Например, пытают током, надевают провода на пальцы и пускают ток. Или у них есть такая пытка, называется "дельфинчик": человека полностью раздевают и приматывают пищевой пленкой к столу. На лицо кладут мокрую тряпку и поливают водой, человек захлебывается. Другие ребята рассказывали, что при них два-три человека не выдержали пыток, побоев и умерли. Рассказывали, как бьют – заходят в камеру, ставят на колени у стенки, надевают на голову пакет и так бьют.

А потом их "суд" дал мне срок – 18 лет в колонии строгого режима якобы за свержение власти. У них там вообще, свои "законы", и сроки они дают не меньше 10 лет. Могут дать 20, могут и 30 лет.

– В какой колонии вы сидели и что там происходило?

– После приговора меня вывезли в 32 колонию в Макеевку, там я был уже до обмена. Если в СИЗО нас называли "укропами", то в колонии – "немцами". Почему так, не знаю. Мы сидели в отдельном изолированном бараке, там были военные и гражданские. Уголовники находились отдельно от нас.

Подъем в 6 утра, зарядка, в 9 часов первая проверка. Ложиться нельзя, каждые два часа проверяют. Там нас уже не били. Самые тяжелые испытания происходят в первые дни после задержания, тогда жестоко бьют и пытают. Я помню, один мужчина сказал по этому поводу: я никогда не мог себе представить, что они могут сделать с человеком. Самые жестокие пытки происходят на "изоляции".

– Вам удалось за время плена связаться с родными, дать знать, что вы в плену?

– Только один раз. Примерно через 2,5 месяца ко мне снова приехали и сказали, что я должен выступить на пресс-конференции, дали текст. Я отказался. Тогда они сказали, что за это позволят мне позвонить маме. Из-за этого я согласился. Действительно, удалось поговорить с мамой. Она уже все знала, говорит, что через пару дней после того как меня взяли, знакомые увидели видео со мной и позвонили ей. Тогда она стала связываться по горячей линии, поднимать шум, чтобы как-то вызволить меня.

– Как вы узнали, что вас будут обменивать?

– У нас в бараке был телевизор, там тоже показывали украинские каналы. Так мы и услышали об обмене. А 26 декабря к нам пришли и сказали написать заявления на помилование. Тогда стало ясно, что нас обменяют.

– Всех обменяли, кто с вами был?

– Нет. Двоих, кто был со мной в СИЗО, оставили там. Они тоже военные, но почему-то их не подтверждают. Это Станислав Панченко и Игорь Мирончук. Панченко уже дали 20 лет, а парню самому всего 20 лет от роду.

– Каковы ваши первые впечатления после обмена?

– Какие впечатления, мы очень рады, что нас освободили! Я очень благодарен нашему президенту за это, он сделал мне самый лучший новогодний подарок за всю мою жизнь. Меня мама встретила в аэропорту, а сейчас я в военном госпитале. Уже почти прошел все обследования. Врачи говорят, что здоровье нормальное, но надо лечить зубы.

– Что планируете делать дальше, когда выпишетесь из госпиталя?

– Буду служить. Я и сейчас действующий военный. И надеюсь, что если все будет хорошо, то продолжу службу и дальше.

– А не боитесь возвращаться туда? У вас есть девушка, что она говорит?

– Я уже отвык от гражданской жизни, не вижу себя тут. У меня есть девушка, точнее я общаюсь с ней и хотел бы на ней жениться. Она из соседнего села, мы с ней давно дружим. А когда я попал в АТО, то задумался и у меня появились планы на нее. Она тоже ждала меня, очень переживала когда я попал в плен. Писала мне в Фейсбук, но все пароли у меня забрали и, конечно, я не видел ничего и ответить не мог. Она говорит, что не надо снова возвращаться на службу, она не хочет. Но я успокаиваю ее, обещаю, что переведусь в другую часть, буду в городе и постоянно с ней. Но даже если и отправят на фронт, то я слышал, что после плена на первую линию уже не отправляют.

Марина Петик
Журналист

Заголовок

Заголовок

111... читать дальше >>>