Донбасс: Груз-200 для Украины

Источник

За три года Вячеслав Олефир вывез из зоны АТО старой Газелью сотни тел. Его рассказ о войне поражает
История о Славе и Газели появилась на facebook-странице волонтера Романа Синицына четыре дня назад. Славе – он же Вячеслав Олефир – 46 лет, имеет жену, взрослых детей и внука. Сам живет на Днепропетровщине. Уже почти три года Слава занимается тем, что доставляет по всей Украине груз-200 из горячих точек охваченного войной Донбасса. За это время перевез сотни тел, и все это – на старенькой Газели 1997 года выпуска. На сегодня публикация о Славе и его миссии набрала более 1,7 тысяч репостов. Благодаря этому удалось найти двух желающих, которые согласились купить Славе новый автомобиль. По словам Синицына, уже через две-три недели у Славы будет новое авто, привезенное из Германии. Спонсор - некий Владимир из Черновцов.

НВ пообщалось со Славой по телефону, чтобы узнать, что подтолкнуло мужчину заниматься таким нелегким делом, действительно ли проблемы с авто уже решили и как он относится к тому, что теперь стал известен на всю страну.

Помощь бойцам

Я помогаю бойцам с самого начала всем, чем только могу. От меня до войны – очень близко. Если по трассе, по прямой, то 102 км, а если напрямую – 30 км и уже первая линия обороны, наши ребята стоят. Кто еще должен помогать им, если не я?

Я сижу там у них по несколько суток, строю блиндажи, делаю все, что надо
Летом забрал из дома холодильник, потому что ребятам надо было, все пропадало. С женой посоветовался и увез. Медикаменты также, если просят, вожу. Помогают родители погибших, волонтеры, родители бойцов, которые передают что-то в бригады. Продукты, лекарства, трусы, носки. Медикаменты неоднократно передавал на в военный госпиталь в Днипре. Плюс к тому, я вожу еще и артистов, которые немного поднимают боевой настрой бойцам – был, например, один коллектив, три паренька и две девушки, так они пели ребятам. А те, конечно, не ожидали. Ну, а что сделаешь? Все лучшее делаем для украинской армии.

Я знаю одно: мы все ходим под Богом. Я сижу там у них по несколько суток, строю блиндажи, делаю все, что надо. Сейчас еще пришел батальон Кривбасс, обращался ко мне, Нацгвардия, чтобы продукты им передать, еду на месяц. Я вызваниваю волонтеров по всей стране – в каждом городе Украины у меня есть на связи по 2-3 человека, они собирают и высылают на мой адрес все, что заказывали бригады. Запчасти, инструменты, еду.

Груз-200

Я мотаюсь по всей стране и вожу груз-200. Дома висит карта, и туда, куда везу бойца, воткнута булавка. Так вся карта уже утыкана булавками, где я был. Больше всего погибших отвез на Закарпатье, человек 15 – в Херсон, Николаев. В Николаеве четыре раза был. Очень много.

Иногда приходится возить тела на ту сторону (на оккупированные территории – НВ). Это когда офицер воевал за Украину, погиб здесь, но сам был оттуда родом. Я беру, еду в морг, загружаюсь и поехал. Я здесь местный, знаю, как заехать и выехать, даже если стреляют. Предупреждаю наших, чтобы не стреляли в тот момент.

Одно трудно – когда люди плачут. А потом, как уже начинает музыка играть, то у меня рвет крышу
Иногда звонят и просят помочь вывезти тела, которые не являются боевыми потерями. Были и ДТП, и висельники. За последнее время у нас в районе три человека повесилось. Есть и солдаты-висельники – в разных местах вообще. Крестника моего избили, он не выдержал и повесился. Я его снимал, перерезал веревку. Сам прихожу, снимаю, в мешок, на носилки и повез в морг. Звоню, морг открывают, кладем тело и наверх документы. Люди реагируют по-разному на это. Но кроме меня никто не хочет это делать.

Грузовой машиной как-то вез 7 гробов, машина была полная. Мы перегружали тела под Киевом. Надо было заехать в несколько городов: в Прилуки, Чернигов, в Киев, в Вышгород, последние тела повез в Новоград-Волынский, Ужгород. В одну сторону ехал двое с половиной суток, по пути просто засыпал. Перепил столько энергетиков – но не помогало, уже было такое, пьешь, а оно – вода. Спать хотелось, хоть спички вставляй. Но больше некому. Были люди, которые подписывались ездить тоже. Но меня не устраивает, что они ездят ради наживы, или автомат потянуть оттуда, или что-то взять. Но мы наоборот должны давать, а не брать. С тех пор сам стал ездить, чтобы меня никто не подставлял.

Забрать из морга, привезти, отдать – это уже привык. Одно трудно – когда люди плачут. А потом, как уже начинает музыка играть, плачут, то у меня рвет крышу. Потому очень жаль, что такие люди погибают, которые защищают Украину.

Предлагали лечь в госпиталь полечить нервы. Да, с нервами у меня проблема. Но – как это? Я буду лежать неделю в госпитале, отдыхать, а дальше война идет? Да, я не спорю, у меня есть проблемы с желудком, спина – позвоночник в трех местах травмирован. Плюс к тому, когда гружу гробы, то есть один человек нормально, а другой – такое, что мама родная, спина трещит, а ты впереди себя его грузишь, чтобы загрузить. Иногда девушки-медсестрички помогают.

Сейчас волонтеры дали мне мазь, чтобы натирать спину – жена натирает, дали пояс, чтобы не так было больно, когда поднимаю груз. Я приезжаю домой, у меня все тело трясется. На жену один раз наорал, говорю, что ты мне дала хлеб, а он трупным ядом воняет. А потом понимаю же, что это я надышался. Бывает, два дня ничего не ешь, пьешь только водичку и кофе, чтобы перебить запах. Ну, да, можно отравиться – отравлюсь, умру, так будет кто-то возить вместо меня. Есть же еще такие люди.

Сейчас в городе Днипре есть три человека: Сережа, Саша и Неля, они помогают оформлять документы. Еще есть в Ивано-Франковске Арсен. И я. Вот и вся наша команда, это мы помогаем матерям погибших бойцов получить груз-200. Родители звонят нам и говорят, привезите нашего ребенка домой. Нас уже знают все. А из Министерства обороны мне ничего не нужно, хоть они и обещали.

Машина и мечты

У меня было две машины, теперь – одна. Было такое, что машина ломалась. Как-то лопнула Газелька, как ехал с Луганска, доехал до Павлограда на Днепропетровщине. Машину перекосило, дальше ехать не смог, так как заклинило колесо. Звонил к ребятам, чтобы мне помогли – волонтер Евгений Смильчанский тогда приехал, перегрузил себе груз-200 и повез на Винницу дальше, ибо я не мог больше двинуться. А тогда до утра ехал задним ходом, где-то 37 км.

Относительно спонсоров... Вы знаете, мне столько раз обещали все это: из Львова, Франковска, еще откуда-то, братья депутатов обещали. Я на эти обещания смотрю так: перед камерами можно сказать что хочешь. Я не верю. Они мне уже три года обещают. У людей нет совести. Каждый живет ради своего удовольствия.

У людей нет совести. Каждый живет ради своего удовольствия
Меня очень обидело, когда я однажды остановился в центре Киева попить кофе, подбежали двое молодых людей и начали снимать мою Газельку – то, что на ней написано «Груз-200». И говорят, первый раз такое увидели, и спрашивают у меня: «А где вы их берете? Войны же нет». Я говорю, ну, хотите, я вас туда отвезу, увидите, есть ли война, или нет. И такое неоднократно.

Сейчас звонят со всей Украины, после того, как мою историю выложили в интернет. А до того я удирал, никогда не представлялся, не рассказывал ничего о себе.

У меня есть одна мечта: чтобы скорее закончилась война и наши ребята перестали умирать. Еще одно, чего очень хочу, чтобы наше телевидение показывало хотя бы какую-то долю правды. Ибо они говорят, что погибших нет, а на самом деле – есть, я их вожу. Говорят, раненых нет – есть, я здесь живу, за день – одну или две партии везут в госпиталь. Я постоянно беру с собой телефон – в туалет хожу с телефоном, потому что всегда звонят и говорят, что есть погибшие и надо забирать. Так оно и есть.

Александра Горчинская