Как живут те, кто не может вернуться домой в Донбасс

Источник

Для 1,7 млн украинцев жизнь – это ежедневная борьба за выживание
У каждого из них есть причина вернуться домой.

Кто-то мечтает вернуться к семье и родным, кто-то – снова обрести чувство достоинства, найти работу, самостоятельно платить за жилье и покупать продукты. Некоторым просто хочется жить той жизнью, которую они оставили дома, спасаясь от российской артиллерии и ракет.

«Возвращение домой – моя единственная надежда», – говорит 83-летняя Александра, покинувшая дом в Марьинке, когда обстрелы стали «слишком страшны». Как и многие люди из Восточной Украины, она просит не указывать ее фамилии из соображений безопасности.

Александра сидит одна у входной двери приюта для внутренне перемещенных лиц в восточноукраинском городке Курахово в 11 километрах от линии фронта. Убежище – это здание бывшего детского садика, где на данный момент живет 72 человека.

На Александре черный длинный свитер. Как и у многих украинских женщин старшего возраста, на голове – цветастый платок, прикрывающий седые волосы.

Она говорит эмоционально, поднимает руку к сердцу. Голос повышается и понижается в течение рассказа. Зеленые глаза смотрят с теплотой на иностранного журналиста, слушающего ее историю, но при упоминании болезненных моментов взгляд пустеет и отдаляется.

Количество внутренне перемещенных лиц в Украине превышает общее количество сирийских беженцев в странах ЕС
«У меня была нормальная жизнь, дорогой. Было много надежд. А теперь – ни поддержки, ни надежд. Я больше ни на что не надеюсь, дорогой», – говорит Александра.

Ее лицо покрыто морщинами, уставшее от нелегкой жизни. Муж, шахтер, умер от болезни легких. Было два сына: один умер давно, другого – забрала война. «У меня никого не осталось, – говорит Александра. – Я надеюсь, что война скоро закончится, и у нас будет хоть немного времени, чтобы пожить в мире. На кладбище в Марьинке похоронены оба сына, муж, мать и сестра. Мой дом там».

Александра не может сдержать слез и снова рассказывает, чего ее лишила война: дома, еды, безопасности, одежды. Но больше всего ее гнетет отсутствие возможности поехать домой, чтобы оплакивать могилы близких.

«Я совсем одна, – говорит она. – Я хочу пойти на кладбище и побыть с моей семьей».

Все для Сирии

Более 2,5 лет в Украине идет война, более 17 месяцев назад были подписаны вторые Минские соглашения, но для 1,7 миллионов украинцев, бежавших от конфликта, жизнь – это ежедневная борьба за выживание.

Они – те, кого ООН называет «внутренне перемещенными лицами» (ВПЛ). Термин «беженцы» для людей, покинувших свой дом из-за войны и других происшествий, но не пересекших границу, считается некорректным.

1,7 млн человек – это данные международного Центра мониторинга внутреннего перемещения. По подсчетам ООН, от войны в Украине пострадали 3,7 млн человек, из них 3,1 млн нуждаются в гуманитарной помощи.

Они живут в селах и городах по всей Украине, но преимущественно в приближенных к линии фронта районах. Количество внутренне перемещенных лиц в Украине превышает общее количество сирийских беженцев в странах ЕС. Если смотреть на цифры, конфликт в Украине является самым крупным гуманитарным кризисом в Европе.

«Конфликт до сих пор не решен, и он по-прежнему непропорционально сильно бьет по мирному населению», – пишется в отчете ООН за 2016 год.

Из-за конфликта на Донбассе более 1 млн украинцев на данный момент потребляют менее 1600 необходимых калорий в день. У 950 тыс. человек ограниченный доступ к чистой питьевой воде. Те, у кого по ту сторону линии разграничения остались дома и родственники, порой больше суток простаивают на пропускных пунктах. Дома заброшены, многие разграблены, другие – стали убежищем для военных.

По обе стороны конфликта работают разные международные гуманитарные миссии, часто в сотрудничестве с украинскими инициативами. Однако со снижением внимания к Украине со стороны СМИ, переключившихся на сирийскую войну и кризис беженцев в ЕС, международное финансирование программ для украинцев сократилось. Более того, гуманитарным миссиям приходится доказывать западным медиа, что война в Украине не закончилась, а перемирие не остановило бои.

«Все медиа заняты Сирией, все деньги уходят туда, – говорит помощник по коммуникациям Всемирной продовольственной программы ООН в Украине. – Это позабытая война».

Но война не закончилась

Бои на востоке Украины не прекратились. Возвращаться в селения, расположенные между позициями украинской армии и российско-сепаратистских сил, в так называемой «серой зоне», опасно. Речь идет о миллионе человек, которые не могут вернуться домой.

Во многих местах опасно ходить даже по лесу, потому что можно подорваться на мине или неразорвавшемся боеприпасе, часто встречающихся вблизи линии разграничения. «Раньше люди имели огороды для пропитания, ходили в лес по грибы, - говорит Коваленко, уроженка Краматорска. – Теперь и этого нет».

Истории тех, кто убежал от войны, подтверждают печальную реальность – перемирие провалилось.

79-летняя Валентина покинула свой дом в Марьинке из-за сильных обстрелов. Теперь она тоже живет в Курахово. Поскольку Валентина подпадает под «группу риска», она получает от ООН продуктовые карточки. «Из-за боев там невозможно жить, – говорит Валентина. – Пришлось уехать из-за постоянных обстрелов. Они просто не прекращаются».

Из соображений безопасности Валентина попросила не фотографировать ее и указать в статье лишь имя.

64-летний Валерий Иваненко и его 65-летняя супруга Вера покинули дом в Первомайске вместе с дочерью и внучкой летом 2015 года, когда снаряд повредил их жилье. Теперь они живут в приюте для внутренне перемещенных лиц в Бахмуте. Семь семей, около 22 человек, живут в одной квартире. Семья Иваненко делит одну комнату еще с двумя.

«Были сильные обстрелы. Ну как, не настолько сильные как сейчас, – говорит Иваненко, объясняя, что побудило его и его родных покинуть дом. – Как можно жить под обстрелами? Если бы мы там остались, не уверен, что были бы живы до сих пор».

Несколько раз они ездили домой, чтобы проверить, что осталось от их квартиры. Они скучают по прежней жизни, по своим друзьям, но обстрелы слишком сильные, чтобы думать о возвращении в Первомайск. «Там небезопасно. Мы постоянно находились под огнем. Обстреливали даже на контрольно-пропускном пункте, где нам пришлось ночевать», – говорит Вера Иваненко, описывая последнюю поездку в Первомайск и ночь на правительственном КПП.

«Приехав на место и добравшись до квартиры, мы все еще прислушивались, не пролетают ли снаряды, – продолжает она. – Мы ездим на день или два, потому что там много грабителей, ворующих все подряд».

Эта семья приспособилась к жизни переселенцев. Валерий – православный, а Вера ходит в католическую церковь. Оба регулярно посещают церковь в Бахмуте. В родном Первомайске они часто посещали кафе и рестораны с друзьями, но теперь их единственное развлечение – разговоры друг с другом.

«Лишь бы все это закончилось, – говорит Иваненко. – Как нам в нашем возрасте жить здесь? Мы скучаем по родственникам, скучаем по городу».

53-летняя Елена была в ночной рубашке, когда снаряд попал в ее дом в Красногоровке. Осколки изрезали ей ноги, оторвали пяту. Она долго лежала в больнице и до сих пор не может ходить. Как и все остальные переселенцы, она просит не указывать ее фамилию.

В своей комнате в кураховском детском саду, который теперь служит убежищем для переселенцев, она снимает бандаж, демонстрируя исписанные шрамами ноги. Ее тело – живое доказательство того, что конфликт в Украине не закончился, что перемирие не смогло остановить насилие.

«Я говорила с мужем по телефону 10 минут назад, – говорит Елена. – Он сказал, что обстрелы сегодня были очень сильные».

Нолан Петерсон
Международный корреспондент The Daily Signal, бывший летчик ВВС США и ветеран войн в Ираке и Афганистане
Перевод НВ

Заголовок

Заголовок

111... читать дальше >>>