Донбасс мне по барабану, я воюю против Запада - русский наемник

Источник
«Перемирие? О чем вы?» - журналист российской Новой газеты Елена Рачева провела 52 часа с уральскими добровольцами, которые нашли три тысячи на обратный билет из Донбасса.

«Отъезд Уральского добровольческого корпуса на войну был триумфальным: 11 марта у вокзала Екатеринбурга около пятидесяти человек в камуфляже исполнили «обряд ратания», торжественно получили удостоверения «Путевки добровольцев» и благословение отца Владимира Зайцева («Молюсь, чтобы Господь укрепил ваши сердца, чтобы вы били фашистскую мразь»). Отъезд показали все местные телеканалы, после чего лица и фамилии нескольких добровольцев попали в украинский список террористов, остальные получили истерику от домашних (почти все говорили семьям, что едут на заработки на север) — и все испугались, что не доедут до Луганска живыми.
Возвращение домой было тихим. Несколько человек уехали из Луганска быстро и по одному, 20 ровно через месяц приехали в Ростов: без телекамер, журналистов, войны и денег. Еще несколько остались в Донбассе, потому что не нашли три тысячи на обратный билет.
Больше всего зрителей отъезда поразило, что отряд отправился в Луганск посреди недавно объявленного перемирия.
— Перемирие? О чем вы? — с командиром роты, председателем Свердловского фонда ветеранов спецназа, атаманом Исетского казачьего войска 59-летним Владимиром Ефимовым (позывной — «Батя») мы сидим в военном зале вокзала Ростова. 19 добровольцев (все, кто отправляются этой ночью обратно домой) разбрелись по городу.
— …Мир наступает в результате победы, а не перемирия. Оно быстро закончится. Украина — вы ж понимаете — всего лишь орудие в руках Запада. В Донецке уже серьезно работает артиллерия. Конечно, все, что сейчас творится, — это тритатушки. Но скоро будет большой тагодум.
— Что будет?..
— Большой тагодум. Помните «Пятый элемент»? Там девушка говорит: «Тагодум!» — то есть взрыв.
Командировкой в Луганскую область командир недоволен: «Там правят полевые командиры, удельные бароны. Они все подсаживаются на какой-то ресурс: один супермаркет прихватил, другой что-то еще… И все отжимают, отжимают… Там почему так плохо дела идут? Потому что они не воюют. Они накапливают ресурсы. Я не чувствую их патриотического подъема».
— Вы читали Андрея Круза — «Эпоха мертвых»? — спрашивает Батя. — Жуткое чтиво! Там почти всех людей уничтожил вирус, сделал зомби. Те, кто живет, отбиваются от чудовищ. Так вот мир, где осталось 5% людей, это Луганск. Ополченцы — зомби, которые питаются за счет остатков жизни. Натуральные звери, никого не жалеют, занимаются отжимом, на нас смотреть не хотят. Даже собаки — и те от нас отворачиваются. Народу в городах нету, машин не видно, серость, настороженные взгляды. Отношение — как к оккупантам. Особенно на той территории, которая освободилась после Дебальцева. В общем, вокруг зомби, живем в тюрьме, питание мерзопакостнейшее, кругом темная энергия… Какая-то зона зла. Только из Дебальцева выехали, смотрю — светлее стало. Люди идут, при виде нас улыбаются, приветствуют…
20.27. Сарапул — Чернушка
Поговорить с Русом я хотела еще с Ростова. Лидер, за которым ехала большая часть отряда, опытный военный, с мая трижды бывший в Луганске, невозмутимый в любых ситуациях кришнаит, он воевал в Таджикистане и Чечне, почти потерял слух от минометов (уральцы рассказывали, как осенью он устанавливал минометы — выключив слуховой аппарат, в полной тишине посреди идущего боя, не поднимая глаз на падающие снаряды); в отряде держался особняком и еще на вокзале снял слуховой аппарат, сославшись на севшую батарею. «Устал от общения», — уважительно объяснили добровольцы.
…В плацкарте уже притушили верхний свет, мы с Русом сидим в полутьме на соседних койках. Рус говорит о четырех кастах, образе бога, бардаке в отряде Мозгового, долге воина, видах минометов, жизни по карме, откатах в Луганске и о том, что перемирие ненадолго: «Подсохнут поля, пройдет бронетехника — начнутся бои. Будет новое кольцо. Я даже скажу вам, где: под станицей Луганской. Следующий — Мариуполь. Поймите, ЛНР и ДНР нежизнеспособны сейчас в экономическом плане. Укропов нужно отодвигать до Днепра».
— Я не воюю за Донбасс, я воюю против Запада, — говорит Рус. — Я прекрасно понимаю, что наша страна начала подниматься с беспредела 90-х. На Западе это многим не нравится, и они не успокоятся, пока не опустят нас назад до скотского состояния. Донбасс мне, честно скажу, по барабану. Я воюю за Урал, за Сибирь, за Кавказ, за своего ребенка и свою жену. Россия — ведическая цивилизация. Западная цивилизация — демоническая.
Спрашиваю, что заставляет добровольцев идти на войну.
— Кого-то достала эта серая бытовуха, кто-то хочет развеяться, у кого-то в семье не все в порядке. Моя первая мотивация — боевой опыт. Я считаю, это не последняя моя война. Россия вступила в период, когда надо ее защищать. Мы еще будем воевать с Западом по-серьезному, поверьте мне. При мне развалился Советский Союз. Я тогда служил в Средней Азии и видел своими глазами, сколько крови пролилось. Я не хочу повторения.
— Но вы сами убивали на Украине людей.
— По моей религии я никого не убиваю. Сознание принадлежит душе. Тело — лишь оболочка. Если телу надлежит погибнуть от пули или снаряда другого тела, это его карма, его судьба. Я не считаю себя убийцей, я — лишь отточенное орудие Всевышнего.
— Вы не боитесь смерти?
— Инстинкты работают, мое тело скрывается от пуль, от снарядов. Но осознанно я понимаю, что убить меня нельзя, я лишь получу новое тело.
В купе слева ворочается во сне ребенок, справа играют, приглушенно матерясь, в карты, голос Руса звучит тихо и совсем без эмоций.
— Меня не пугает смерть, — говорит он. Свет в вагоне театрально гаснет, и из полной тьмы доносится: — Меня волнует неисполнение долга.
00.15. Красноуфимск
Похолодало, на станции пахнет мазутом и дымом, еще пара часов — и начнется Урал. Добровольцы переоделись в гражданское: шлепанцы, треники, растянутые майки — все как у всех. Запах войны тоже пропал, растворился где-то, не доезжая Поволжья, остался пот, перегар, колбасный поездной дух.
Курим на темной платформе, молчим.
— А на Украине звезды-то ярче... — Старый с шумом втягивает дым, морщится, смотрит на небо. — Хотя, наверное, там просто электричества нет.

Заголовок

Заголовок

111... читать дальше >>>