ИноСМИ
Джина Шарпа называют идеологом цветных революций. Сам он с чуть заметной усмешкой замечает, что еще его называют «Макиавелли ненасильственной борьбы».

Разработчик тех самых современных революционных методик, по которым действовали «Отпор» в Белграде и «Пора» в Киеве, рассказал корреспонденту Би-би-си Павлу Бандакову о том, почему русским не стоит называть его методы американским экспортом, почему нет смысла в переговорах и как устроен созданный им Институт Альберта Эйнштейна.

Эта статья является частью проекта bbcrussian.com, посвященного президентским выборам в России.

Инструкция от Шарпа

«Оранжевая революция» в России – почти официальный кремлевский кошмар, ставший главной темой на митингах сторонников Владимира Путина.

В декабре, сразу после многотысячного митинга на Болотной площади Владислав Сурков, в тот момент отвечавший в кремлевской администрации за организацию внутриполитической жизни в России, заявил в интервью «Известиям», что «есть желающие конвертировать протест в цветную революцию».

«Они действуют буквально по книжкам Шарпа и новейшим революционным методикам. Настолько буквально, что даже скучно, ­– заявил Сурков. – Хочется посоветовать этим господам хоть немного отклониться от инструкции, пофантазировать».

Человек, написавший ту самую инструкцию, о которой говорил теперь уже бывший замглавы администрации президента, как выяснилось, за событиями в России не следит.

За полтора часа интервью о происходящем на постсоветском пространстве Джин Шарп вообще умудрился ни разу не произнести ни одного имени современного российского политика. Хотя при этом ему было, что сказать.

Все властные вертикали одинаковы

«Честно говоря, я недостаточно знаю, чтобы комментировать [происходящее в Москве]. И вообще я не эксперт по России», – сообщил 84-летний Джин Шарп в самом начале беседы.

Это было похоже на лукавство: «Вы говорите, что не следите за происходящим, но на вашем сайте есть ссылка на интервью господина Суркова в «Известиях».

«Есть, – соглашается Джин Шарп. – Но я не знаю, что это за человек, и почему для него вдруг так важно называть мое имя».

И, в общем, это похоже на правду. Потому что Институт им. Альберта Эйнштейна действует примерно так же, как методики Шарпа.

Штатных сотрудников – единицы: сейчас трое, в лучшие годы там работали 11 человек. Зато постоянно появляются энтузиасты, готовые переводить и адаптировать производимые институтом тексты на другие языки.

Также просто и схематично устроены и методики основателя института. Джин Шарп придумал своеобразную программу с открытым кодом. Он собрал и подробно описал почти две сотни методов ненасильственной борьбы, а также некоторые варианты их взаимодействия. Жесткой инструкции нет – методы могут быть использованы в любой комбинации в любой стране.

Если говорить кратко, то в основе метода лежит принцип, что ни одна власть не может быть однородна. И даже самая мощная вертикаль, в конце концов, состоит из людей.

«Есть разные культуры, разные языки и религии. Но если говорить об этой работе – все люди одинаковы», – говорит теоретик ненасильственного сопротивления.

«Где истоки любой власти? Чиновники рождаются с какой-то властью? У них что, восемь рук и четыре головы? Конечно, нет. Они получают власть извне, – рассказывает Джин Шарп. – Если люди верят им, это дает власть. Если люди хотят им помогать в том, что они делают, если работают в их бюрократии, если полиция выполняет приказы и т.д. – вот где источники власти. Но в некоторых случаях они могут исчезать».

Теория и методика Шарпа сводится к тому, чтобы находить слабые точки режима. При этом его книжки-рекомендации написаны очень конкретно: методы пронумерованы и систематизированы.

Например, автор говорит, что существуют три категории отказа от сотрудничества с властью: социальный отказ (включает 16 методов), политический (38 методов) и экономический. Последняя категория в свою очередь подразделяется на бойкоты (26 методов) и забастовки (23 метода). И далее в том же духе.

Выбор комбинаций остается за теми, кто будет превращать теорию в практику. Автор лишь отмечает, что успех гарантируется комплексным подходом.

«Массовые демонстрации носят исключительно символический характер, ­– говорит идеолог цветных революций. – Если режим относительно демократичен – это работает. Но чем авторитарней режим, тем больше нужно сделать для того, чтобы отобрать у него источники власти. Символизм не меняет правительств».

Кто устроил «оранжевую революцию»?

В России имя Шарпа стало более-менее широко известно после украинской «оранжевой революции».

Джин Шарп говорит, что его роль в событиях 2004 года была совсем незначительной, хотя и признает, что поддерживал контакт с украинскими оппозиционерами.

«Они где-то нашли копию "От диктатуры к демократии". Как, я не знаю, – вспоминает Шарп. – Эту работу перевели, но их организация была настолько бедна, что не было денег опубликовать перевод. Они прислали нам имейл: помогите немного деньгами».

«Мы послали им, кажется, 6 тысяч долларов, – продолжает политолог. – А потом узнали, что они напечатали эту работу каким-то невероятным тиражом. Это был единственный случай прямого контакта и нашего участия в событиях "оранжевой революции"».

«У нас нет организаций на местах и филиалов, – говорит Джин Шарп. – Мы просто не можем финансировать это. И потом, мы не могли бы их контролировать, поэтому сложно построить рабочие отношения».

Джин Шарп говорит, что ему, как писателю и автору пособий, приятно, что его тексты могут что-то менять в мире, но призывает не преувеличивать роль своих книг: «Можно напечатать что угодно, и это просто бумажки, которые лежат на столе. Люди, которые делают работу, заслуживают похвалы».

Он говорит, что в 2004 году победили граждане Украины, а в 2000-м – граждане Сербии: «Я не делал ничего особенного ни на Украине, ни в какой-либо другой стране».

Впрочем, есть конкретные события, которыми ученый гордится: например, борьба за независимость трех балтийских республик в 1990-1991 году, когда Шарп был в Прибалтике и консультировал лидеров движения за независимость.

«Да, это правда. И я возьму вину за это, потому что считаю это большим достижением», – говорит он.

Группа представителей Института Альберта Эйнштейна дважды приезжала в Прибалтику. Американцы консультировали победивших на выборах в этих еще советских республиках политиков, стремившихся восстановить независимость.

В Литве они работали с Аудрюсом Буткявичюсом, сначала являвшимся генеральным директором Департамента охраны края, а затем ставшим министром обороны страны. В Латвии – с Талавом Юндзисом, также получившим пост главы минобороны после восстановления независимости.

Самораспространение самоосвобождения?

Самый знаменитый текст Шарпа – «От диктатуры к демократии» - писался «для Бирмы». С этой целью в начале 1990-х автор находился на контролируемых бирманскими повстанцами территориях.

«Мы думали, что Бирмой всё и кончится», – вспоминает политолог, но текст начал распространяться по планете.

По словам Шарпа, книгу нашли в магазине в Бангкоке студенты из Индонезии и привезли домой. В Сербию экземпляр привезли «борцы за мир из Калифорнии», после Белграда о книжке узнали на Украине и т.д.

Насколько стихийно происходило это распространение, сказать сложно. Но текст действительно достаточно прост и доступен, а тема выглядит привлекательной для многих стран.

Сейчас «От диктатуры к демократии» переведена на 44 языка. В Институте Альберта Эйнштейна говорят, что переводов будет еще больше, но специально их не заказывают. Как не заказывали, по их словам, и русский перевод: его сделали неизвестные энтузиасты, а институт нанял профессионального редактора, чтобы проверить текст.

Всего в организации знают о четырех русских переводах.

Чтобы не отвечать на многочисленные вопросы, институт издал дополнительную инструкцию со звонким названием «Самоосвобождение», по сути, являющуюся разъяснением к тому, как использовать все остальные материалы.

Эта брошюра переведена на китайский, вьетнамский и фарси. Как говорит ассистент доктора Шарпа, на подходе курдская и арабская версии.

Политолог или политтехнолог?

Непротивление злу насилием звучит пасторально, но Джин Шарп, в общем, не пытается казаться идеалистом.

«Выбирать ненасильственные действия имеет смысл не просто потому, что это хорошо или приятно, а потому что это более эффективно», – говорит он.

«Нужно учиться действовать стратегически, а не просто делать что-то, что тебе нравится, от чего тебе становится приятно, – продолжает Шарп. – Не заниматься символизмом, а думать по-военному, как Карл Клаузевиц!»

В числе прочего, он считает бессмысленным вступать в переговоры с режимом: «Все переговоры определяются тем, у какой стороны под столом припрятана больше дубина, ­ и всегда отражают распределение власти и силы».

«Переговоры – это трюк, который направлен на то, чтобы оппозиция сдалась. Они, как правило, средство манипуляции и контроля», – утверждает Шарп, добавляя, что надо быть готовым ко всему, и в том числе к тому, «что в твоих людей будут стрелять».

Вместе с тем идеолог ненасильственного сопротивления отмечает, что «чем жестче будет действовать режим, тем сильнее эффект бумеранга: всё больше людей будут отказывать ему в поддержке, будет слабеть его база».

«Это политическое джиу-джитсу. Я использую их же силу против них», – говорит Джин Шарп.

От пожилого бостонского историка эти слова звучат несколько неожиданно. Но может быть, он уже давно не столько историк-теоретик, сколько политтехнолог-практик?

«Если называть политтехнологом того, кто направляет действия людей, то нет, – уклончиво отвечает Шарп. – Я лишь пишу о том, что люди могут делать на основании того, что уже делали. А также о том, чего лучше не делать».

Доктор Шарп не очень интересуется тем, что происходит в академической политологии. Он не ездит на конференции, потому что считает большинство из них пустой тратой времени. И в последнее время вообще не выезжает за пределы США, а нынешний приезд в Лондон – редкий случай.

Русский след цветных революций

Несмотря на то, что Джин Шарп последнее время почти не покидает Бостон, его имя всё чаще всплывает рядом с обвинениями в адрес Соединенных Штатов в «экспорте цветных революций» как проявлении империализма.

«Я инструмент американского правительства, а они посадили меня в тюрьму на девять месяцев за гражданское неповиновение армейскому призыву?!» – восклицает Джин Шарп, который после тюрьмы покинул родину и девять лет жил в Европе: в Норвегии и Англии, защитив диссертацию по политологии в Оксфорде.

«Давайте не будем путать: американское правительство делало много плохих, ужасных вещей, в том числе насаждало своих людей, свергая демократические правительства, планируя убийства – например, Патриса Лумумбы в Конго. Люди могут найти множество других примеров», ­– говорит доктор Шарп.

«США – никоим образом не ангел, – продолжает он. – Но есть некоторые люди, которые видят дьявола даже за добрыми делами».

В Институте Эйнштейна всегда подчеркивали, что это - независимая организация. Впрочем, добавляет доктор Шарп, «было бы слишком широким допущением заявить, что у нас нет ничего общество с правительством».

При этом истории о сказочных условиях, в которых планируются революции в Институте Эйнштейна, вызывают у его основателя чуть заметную усмешку: «Жалко, что мы с вами не в моем офисе. Вы бы увидели, как мы живем. В течение нескольких лет у нас в штате вообще работало только двое: я и моя помощница».

Говорить о том, что ненасильственная борьба – американский продукт, импортируемый в другие страны, по мнению Шарпа, просто неправильно.

«А для русских это просто непатриотично, – заявляет политолог. – Великая история ненасильственного сопротивления в России – против царизма и сталинизма – очень впечатляет. Я очень многому научился у русских».

В Оксфорде Шарп изучал Февральскую революцию, а также труды Ганди, в которых он ссылается на «русские методы борьбы с тиранией».

«Если русские отказываются от своей истории и говорят, что [ненасильственная борьба] является американским методом – это очень плохо», – говорит историк.

Его помощница добавляет, что раньше они пытались реагировать каждый раз, когда их организацию обвиняли в сотрудничестве с ЦРУ. Но потом поняли, что это занятие бесперспективное и лишь отнимает время и ресурсы.

Никакой секретности в деятельности Института Эйнштейна нет. Но хочет он того или нет, реальный Джин Шарп уже некоторое время как имеет лишь косвенное отношение к тому Шарпу, который живет в чужом телевизоре и иностранных газетах.

Что бы он ни говорил, «охранители» будут видеть во всем, что связано с Джином Шарпом, заговор, а кустари-революционеры будут сами переводить его методики.

("BBCRussian.com", Великобритания)

Заголовок

Заголовок

111... читать дальше >>>