Остров
На карте мира можно найти единственный город имени рабочего – Стаханов, что в Луганской области, который в последнее воскресенье августа намерен отпраздновать 75-летие Стахановского движения. Причем - с размахом. Между тем, у праздника есть и остается немало противников, называющих данное явление не чем иным, как атавизмом ушедшей советской эпохи…

Город имени рабочего

Полтора года тому назад Стахановский горсовет обратился к Президенту Украины, Премьер-министру, в Верховную Раду Украины и народным депутатам, и даже в луганское землячество в Киеве и Москве - с предложением всенародно отпраздновать в Украине юбилейную 75-летнюю дату основания Стахановского движения.

«Когда город праздновал 70-летний юбилей, Юлия Владимировна (Тимошенко – авт.), которая тогда была премьер-министром, сказала: « 70-летие – это не круглая дата. А вот 75-летие – обязательно отпразднуем…», - рассказал «ОстроВ» старый исполкомовский работник, бывший заместитель Стахановского городского головы, а ныне – советник городского головы Стаханова и один из главных лоббистов будущего праздника Евгений Шумейко.

«Мы хотим, чтобы Украина в этот юбилейный год и после принятия Закона о престижности шахтерского труда приняла решение о праздновании стахановского юбилея. И пусть этот праздник в День шахтера пройдет в маленьком, провинциальном, знаменитом шахтерском городе Стаханове, - поясняет он. - Мы предлагаем поучаствовать в этом празднике и Президенту Украины, и Премьер –министру, и делегациям со всей Украины».

Ответ «да» предполагал определенную политическую составляющую, финансовые обязательства. Город просил на организацию праздника и приведения себя в порядок 52 млн. грн. Получил – 15 млн. грн.

Между тем, городские власти Стаханова уже готовятся к визиту Президента. Основное внимание уделяют центральной части города и подъездам к нему. «Сюда включены покраска фасадов зданий, газоны, капремонты дорог в городе, обустройство территории вокруг памятника Стаханову», — рассказывает заместитель стахановского городского головы Игорь Массной. - Кроме того, в городе заменят уличное освещение и отремонтируют Дворец культуры им. Горького — эпицентр торжества. Из стабфонда Кабмина на эти цели выделили более миллиона гривен».

«По инициативе городской власти мы разработали план, обратились за содействием ко всем структурам, задействовали собственные ресурсы, - уточняет Шумейко. - С другой стороны, мы хотели бы, чтобы в Стаханов приехали гости со всей Украины. Этот праздник должен стать поводом для встречи того же «востока» с «западом». Не теоретически, а практически. Государство же получит возможность… восстановить то, что разрушило». Далее Шумейко в сотый раз рассказывает как, пережив страшные времена после закрытия всех четырех шахт, имеющих еще немалые запасы угля, а до этого выполнявшие функцию бюджетообразующих, город все же выжил благодаря тому, что в три стахановских завода - Стахановский завод ферросплавов, завод технического углерода и вагоностроительный завод влилась «новая кровь», и в городе, наконец, появились деньги, а у людей, соответственно, – зарплата.

«В тоннеле под Ла-Маншем удерживающие металлические арки сделаны на нашем вагоноремонтном заводе. В Московском метрополитене почти все эскалаторы также произведены в Стаханове, - уточняет по телефону «ОстроВ» старейший работник завода Валентин Петрович Пешкун. - Сегодня город действительно нуждается в эффективных социально-экономических программах. Одновременно, пытается помнить прошлое, сохранить традиции…».

Старожилы Стаханова с горечью вспоминают, каким успешным и процветающим был этот городок в 50-60-е годы. Сегодня о былой престижности родины Стахановского движения напоминают лишь широкая площадь в центре города, где по-прежнему располагается местная администрация и сквер из старых голубых елей. Напротив мэрии - помпезное здание Дома культуры им. Горького, выстроенного в 30-е годы архитектором А.Толем. Оно на зависть всем остальным, обреченным на обветшание, зашито на века в гранит и мрамор.

Если на ДК посмотреть сверху, то можно увидеть, что это здание имеет форму гигантского самолета. Здесь находится единственный в мире музей имени рабочего. В его экспозиции представлено почти 8300 экспонатов.

«Наш небольшой город взрастил 41 Героя Советского Союза и Социалистического труда, - с гордостью говорит директор Стахановского историко-культурного музея Наталья Буткова. - К 75-летнему юбилею музей готовит новую экспозицию о последователях Алексея Стаханова, которая включит 13,5 тыс. новых экспонатов. Их музейные работники собирали по всей стране…».

Конкурирующий «подлинно народный»

В пригороде Стаханова пгт. Ирмино (ранее –Теплогорск), где располагалась знаменитая шахта «Центральна –Ирмино», и где знаменитый рабочий ставил свой рекорд , все эти годы хранится в целости и сохранности еще один, «подлинно народный» музей.

Его бессменным хранителем долгие годы был Валентин Андреевич Наумовец, совмещавший сразу «5-ть должностей»: смотрителя, директора, «ключника», столяра и уборщицы.

В народном музее под стеклом вот уже 75 лет хранятся: торжественное выступление Алексея Стаханова, опубликованное в местной многотиражке «Штурмовка», выступление Сталина о стахановском движении в газете «Правда» за 1936 год, бордово-бархатное знамя шахты «Центральная-Ирмино», на которой золотом вышито: «Лучшей шахте СССР».

«Как сейчас помню 10 марта 1995 года, когда был издан приказ Минуглепрома, согласно которому первой, как ни странно, закрывалась шахта «Центральная –Ирмино», на которой Алексей Стаханов поставил свой главный рекорд, - рассказывает бывший городской голова Теплогорска Сергей Лойченко. - Все это выглядело странно, абсурдно: как раз перед закрытием государство только реконструировало шахту и вложило в нее порядка 20 млн. долларов! Шахта, что называется, была напичкана самым современным оборудованием. Сюда завезли новейшие комбайны, уникальные холодильные установки, поскольку шахта углубилась уже более чем на 1000 метров, и температура воздуха там значительно превышала норму. Но предприятие числилось 1,5 тысячи горняков, которые в сутки добывали 1300 тонн угля. Эта шахта, кроме того, имела разведанных запасов угля по меньшей мере на 50 лет!».

Лойченко перечисляет многие другие достижения заштатного городка: при шахте «Центральна-Ирмино» сформировалась серьезная школа всесоюзного передового опыта, сложилась мощная, современная инфраструктура. «Центральная-Ирмино» имела свою больницу, баню, спортивный комплекс, концертный зал и музей.

Сегодня на месте «Центральной - Ирмино» - пустырь. Да еще - несколько десятков домов и … церквушка, возле которой стоит памятник Ильичу со вскинутой параллельно церкви, но уже давно не «направляющей» рукой.

Как рассказывают местные жители, в свое время священнослужители несколько раз поднимали на сессии горсовета вопрос, чтобы памятник, из-за которого на церковь «падает меньше божьей благодати», убрали восвояси. Например, одни предлагали поставить Ленина…на террикон. Дескать, стоит же монумент Артему на Святых горох в Святогорске. Но дальше разговоров дело не пошло: сначала не нашли подъемного крана, потом – еще чего-то, а потом - просто забыли.

Особые проблемы в Теплогорске начались со 120-метровым бетонным копром, уходящим далеко под землю. Его и разрушить просто так нельзя было, и взорвать - опасно. Так копер и стоит до сих пор на своем историческом месте.

«Это мощнейшее сооружение можно только постепенно отбойным молотком с верхушки рушить, а стоять ему без ремонта можно еще лет семдесят,- размышлял Лойченко. - Когда к нам в конце 90-х приезжал замминистра угольной промышленности, я просил его, чтобы нам отдали копер в коммунальную собственность. Сооружение можно было, например, приспособить под ресторан. Мы уже и название ему придумали, например, - «Седьмое небо». Или водонапорную башню. А крышу - для установки ретранслятора. Но УДКР, которому все это хозяйство было передано на баланс, уперлось рогом. Ни себе, ни народу! Так копер и стоит ни для чего…».

Зато, вспоминает Лойченко, на разрушение «Центральной-Ирмино» УДКР просила более 4 млн. гривен.

«Сегодня все в один голос утверждают, что стране гораздо дешевле было шахту сохранить, чем разрушить. Часто приводят в пример Англию, - говорит Владимир Лойченко. - Там шахты не разрушали – консервировали. А у нас, я думаю, закрытие стало «кормушкой» для многих начальников. Сколько мы списали материальных ценностей! И сколько раз обращались с другими предложениями. Но нам говорили – ура, вперед - будем создавать новую экономику! А через год-два от проекта отпало все, что было созидательного. Деньги остались только на физическую ликвидацию шахт…».

«Нас знают в России, в Польше, во Франции, Америке, - вздыхает Евгений Шумейко. – Но, к сожалению, не всегда знают в Украине. А ведь это движение, рожденное в нашем городе, переросло в трудовое соревнование, охватило весь Союз, все отрасли народного хозяйства и дало толчок индустриальному развитию Донбасса. Да что говорить - всему государству в целом. Это было время, когда дети мечтали стать шахтерами, когда о горняках слагали стихи и пели песни. На этом славном примере воспитывались многие поколения рабочих кадров. Тогда имя Стаханова услышали во всем мире, им восхищались, ему - подражали…».

Рекорд Стаханова

Так что же такое Стахановское движение? Почему о нем не могут забыть в маленьком шахтерском городке? В Донбассе? Почему создают народные музеи и слагают легенды?

Если обратиться к справочнику, то можно прочитать: по методу Стаханова угольная отрасль страны работала более полувека. Об этом методе узнала 1 сентября 1935 года из газеты «Правда».

«Кадиевский забойщик шахты «Центральная-Ирмино» тов. Стаханов, в ознаменование 21-й годовщины Международного юношеского дня поставил новый всесоюзный рекорд производительности труда на отбойном молотке. За шестичасовую смену Стаханов дал 1-2 тонны угля, что составляет 10 процентов суточной добычи шахты, и заработал 200 рублей. Тов. Стаханов обогнал непревзойденных до сих пор мастеров угля Гришина, Свиридова, Мурашко!», - писала газета «Кадиевский забойщик».

«Газета ошиблась тогда в одном: рекорд оказался не всесоюзным, а - мировым, - отмечает Алексей Лойченко. - В ту памятную ночь, работая отбойным молотком отечественного производства, Стаханов выполнил сменную норму на 1400%».

И все же в рекорде и феномене Стаханова оказалось две составляющие: реалии и вымысел.

Импульс движения

«Как возникло стахановское движение? – задумался над моим вопросом преподаватель Луганского национального университета Александр Костомаров, исследовавший данную проблему при разработке курса «социология трудовой этики». - Я немало думал над этим вопросом, попытался его исследовать. Итак, в 30-е годы партийное руководство страны почувствовало острый разрыв, противоречие между новой техникой и старыми приемами труда. Кроме того, у большевиков была одна центральная идея - инициатива должна идти снизу, а она не шла. Я бы даже так сказал: у большевиков присутствовало ощущение, с которым нормально строить социализм было уже невозможно ( даже Ленин писал: « Русский человек – плохой работник»). По сути, никакие карательные меры не могли привести к желаемым результатам. Поэтому совершенно объективно в партийных кругах сформировалась идея, что должен возникнуть особый почин, который должен быть поддержан широкими слоями населения. Почин, который объединит и создаст чувство движения вперед. И так получилось, что эту функцию суждено было выполнить простому, полуграмотному парню, который изначально имел одно очень простое желание – заработать деньги на лошадь. Как известно, именно поэтому Алексей Стаханов пришел на шахту «Центральная-Ирмино» из Липецкой губернии. И вот оказалось, что большинству людей, которые имели гражданскую позицию, этот почин оказался интересен. В результате - получился «импульс». Уже 17 ноября 1935 года на Всесоюзном совещании стахановцев выступает Сталин и произносит огромную речь, которая очень понравилась стране. Повторяю, суть в том, что страна действительно нуждалась в новой трудовой этике. В других странах такой переход тоже совершался при переходе к индустриальному обществу. В Германии, например, он был подготовлен протестантизмом. Это был тот исторический период, когда обществу жизненно необходим был человек ответственный, дисциплинированный, способный проявить инициативу и увидеть в труде свое главное жизненное кредо. Без этих черт создание индустриального общества в принципе было невозможно - большевики имели дело с огромной крестьянской страной, а стахановское движение стало попыткой выковать работника нового типа. Думаю, это в определенной мере им удалось».

«Движение стахановцев дало мощный импульс развитию не только Донбассу, но и всей стране, - соглашается и Евгений Шумейко. – Донбасс начал восприниматься как место, где творится новый мир. Вот потому этот праздник для Донбасса важен и значим».

«Меня очень беспокоит, как бы это правильнее сказать, идеология стихийных рыночных фундаменталистов, - продолжил свои размышления Костомаров. - Во всем мире происходит поиск… сочетания интересов. И если широкие массы населения не почувствуют своих интересов, проблемы решаются очень плохо. Вот общество и должно дать перспективу для проявления инициативы простых людей.. Именно поэтому очень важно понимать, почему «на сцене» появилась такая фигура как Стаханов, и почему система в конце концов этого парня раздавила. Это проблема, не потерявшая актуальности до сегодняшнего дня».

Правда и вымысел

На Донбассе сменилось не одно поколение горняков, которых продолжал волновать вопрос: почему рекорд был установлен Стахановым в 1935-м, а героя за него он получил только в 1970? В чем же заключался рекорд, и почему он дал толчок для возникновения всесоюзного движения?

Как свидетельствует историческая справка, сменная норма забойщика на шахтах Донбасса до стахановского рекорда колебалась в пределах 6-8 тонн.

Технология отработки пласта выверялась десятилетиями: лава делилась на несколько уступов по 8-10 метров каждый, которые располагались лесенкой. Каждый из них обрабатывал один забойщик – рубил уголь и сам же за собой крепил забой. В результате – больше половины смены отбойный молоток у него бездействовал.

Стаханов первый предложил разделить процесс угледобычи на два этапа: забойщик рубит уголь, второй горняк – крепит.

Руководитель шахты Заплавский предложение встретил в штыки, дескать, предприятие не выполняет план, потому - не до экспериментов. И все же Стаханов уговорил начальника участка Николая Машурова, а помог ему в этом парторг шахты Константин Петров…

Третью смену в ночь с субботы на воскресенье 31 августа 1935 г. выбрали не случайно: в это время в шахте почти не было людей. Крепить забой должны были Тихон Щиголев и Гаврило Борисенко.

Ныне уже покойный луганский писатель Геннадий Довнар, посвятивший, начиная с 60-х гг., изучению стахановской темы около тридцати лет, и написавший роман-хронику «Делись огнем», сумел встретиться со многими действующими лицами стахановсого рекорда.

«Нераз мне довелось встречаться с Алексеем Григорьевичем Стахановым,- пишет Геннадий Довнар. - В 60-е годы он приезжал в нашу область из Тореза, где жил и работал в последние годы. О многом мне поведали друзья и соратники Стаханова – Гаврила Борисенко и Дмитрий Концедалов, сын знаменитого забойщика Иллариона Ершкова – Валентин Ершков. Целые блокноты исписал я, выслушивая взволнованные рассказы еще одного современника и друга Стаханова – Петра Синяговского, а также бывшего редактора шахтной многотиражки «Штурмовка» Виктора Зимы – человека трагической судьбы, которому довелось долгие годы незаслуженно носить страшное клеймо «врага народа». Как дорогую реликвию сохраняю я письмо-исповедь вдовы Мирона Дмитриевича Дюканова Елены Дюкановой, в котором она рассказывает о трудной жизни их многодетной семьи. И все же первое издание книги не принесло мне ожидаемого авторского удовлетворения. Ведь тогда, в 1985 году, в литературе еще не был преодолен дух показного благополучия, и столичные редакторы вынудили автора из «периферии» в отдельных местах погрешить против исторической правды, а некоторые главы вообще изъять. Это, разумеется, касалось, прежде всего, мест, где находили отражение драматические, а подчас и трагические явления в жизни героев, судьбы которых могли непредсказуемо ломаться по единому слову «владыки» державы. Именно так легко и бездумно не раз перечеркивалась личная жизнь Алексея Стаханова…».

Бедняк-богач?

Геннадий Довнар так восстанавливает биографическую легенду Алексея Стаханова: родился тот в год первой революции в семье бедняка в селе Луговое на Орловщине. Большую часть жизни его отец мечтал о лошади. Но началась гражданская война, и Григория Стаханова забирают в солдаты. В 1915 году он попадает на четыре года в плен к австрийцам. Мать Анна Яковлевна, чтобы прокормить троих детей, отводит своего 9-летнего Алешу к кулаку Пожидаеву в батраки.

Рабочий день мальчишки заканчивался к двенадцати ночи - физические возможности были много меньше адской нагрузки. Через год Алеша уходит подручным к сельскому пастуху – никто ему, разумеется, снова не платил ни копейки, лишь по очереди селяне работника кормили. Так с весны до глубокой осени он и бегал, присматривал за скотиной. Лишь когда начинались морозы – шел в школу. Потому парню довелось отучиться лишь две зимы, третью – не дотянул – обуви не хватило.

Когда в Луговое пришла Советская власть, Стахановым добавили земли из пожидаевских владений. Вернулся отец. Село выбрало его председателем сельского кооператива. Комитет бедноты помог купить коня, корову. Это был чуть не единственный праздник Стахановых. Вскоре пришел 1921 голодный год, и семье пришлось съесть и корову, и коня.

От недоедания семья болела, особенно отец. Как-то пошел Алексей с отцом в лес дрова рубить. Погода стояла холодная, в результате отец семейства слег и больше не поднялся. К осени умерла и мать. Остался Алексей с двумя младшими сестрами Ольгой и Полиной. Год пытался батрачить на мельника. А после того, как тот его надул, решил уйти на шахту – в Луганскую область - земляк звал, обещал помочь устроиться работать на шахту. Алексей тогда имел одно «самое жгучее желание»: подкопить денег и купить лошадь, чтобы «поднять» семью. Это была его «программа-максимум»…

Открытие

В 1934 г. на шахту «Центральная- Ирмино» впервые пришло новое орудие производства – отбойные молотки. Забойщики привыкали к ним трудно. Особо упорствовало старшее поколение горняков, привыкшее к обушку.

Старый забойщик, передовик производства Порфирий Гришин, на которого «излишне упорно «давил» парторг Константин Петров, «осерчал» и перешел на соседнюю шахту. Вскоре о забойщике Гришине стали писать областные и центральные газеты, ставя его в пример и сравнивая с донецким «богатырем» Никитой Изотовым.

Руководство «Центральной-Ирмино» почувствовало, что нужно взять реванш. Стаханов, проработавший уже некоторое время на шахте, проявил себя физически сильным и трудолюбивым, добродушным и сговорчивым парнем. Первые горняцкие заработки вдохновили и вселили надежду: чтобы заработать 50 рублей на селе, нужно было бы несколько лет «пахать» на того же мельника Сыроедова.

«Дядька Порфирий бросил нам вызов, - сказал Петров.- Кто обойдет Гришина, того премируем наилучшей в районе коровой!». «От бачишь, - подмигнул Алексею Синяговский, - с конем не вышло, то хочь корову заимеешь!».

Константин Петров и подающий надежды молодой забойщик Стаханов спустились в шахту, прихватив карманные часы - чтобы по минутам рассчитать, сколько времени уходит на работу молотком, сколько на крепление, подноску леса, и где можно «выиграть время». Оказалось, что на работу молотком уходит десять минут, а на крепление – пятнадцать. «Почему бы не сделать так: один – рубит, второй – крепит», - подумал Стаханов. Стаханов выполнил сменную норму на 1400%.

31 августа 1935 г. Стаханов, Щиголев и Борисенко в шесть часов утра поднялись на поверхность шахты. В ту ночь Стаханов «согнал» 85-метровую лаву, нарубив 102 тонны угля и выполнив 14,5 нормы. Вышедших из клети шахтеров оглушил оркестр. В переполненной нарядной парторг Константин Петров зачитал специальное постановление пленума шахтпарткома:

«Первое. Занести имя товарища Стаханова на доску почета лучших людей шахты. Второе. Выдать ему премию в размере месячного оклада. Третье. Предоставить товарищу Стаханову квартиру из жилищного фонда инженерно-технического персонала, установив в ней телефон. Прикрепить в личное пользование Стаханова выездную лошадь. Четвертое. Оборудовать за счет шахты квартиру всем необходимым и мягкой мебелью. Пятое. Выделить семейную путевку на курорт. Шестое. С 1 сентября выделить в клубе два именных места для Стаханова и его жены с бесплатным посещением всех киносеансов и спектаклей. Седьмое. 10 сентября в новой квартире Стаханова устроить вечер, пригласив на него знатных людей шахты и мастеров отбойного молотка всего Донбасса – товарищей Гришина, Свиридова, Мурашко, Изотова. Расходы вечера отнести за счет шахты».

Рекордный бум

Стихийный митинг стал лишь началом перманентного митинга в честь стахановского движения. Уже на следующий день был составлен немалый список желающих повторить рекорд Стаханова. Два дня спустя парторг участка Мирон Дюканов нарубил 115 тонн, затем – комсомолец Дмитрий Концедалов – 125 тонн.

На второй день из г. Сталино (ныне г.Донецк – авт.) прибыл на черной «эмке» секретарь областного комитета партии Саркисов. Он привез новый номер газеты «Правда» со статьей «Советские богатыри» и подзаголовком «Рекорды забойщиков Донбасса Стаханова и Дюканова». Про Канцедалова еще не успели доложить в центр. В сентябре «Правда» еще дважды возвращалась к этой теме. Новшество горняка с шахты «Центральная-Ирмино» рассматривалось как «ломка устаревших технических норм», которые долго тормозили борьбу за повышение производительности труда. Стахановский метод рекомендовали переносить во все отрасли народного хозяйства.

«Стахановское движение» начало увлекать все больше горняков на других шахтах. Газеты и радио приносили радостные вести: кто-то выполнил за смену семь норм, кто-то - восемь норм.

Затем пошли сообщения еще более удивительные: забойщик Савченко на шахте имени Карла Маркса, работая с двумя крепильщиками, выдал за смену сто пятьдесят одну тонну угля, а уже на следующий день мастер отбойного молотка Исайченко с «Кондратьевской» превысил на несколько тонн и этот рекорд. В ноябре 1935 года в Москве провели 1-е совещание стахановцев, на которое съехалось 3 тысячи делегатов – обувщики, ткачихи, железнодорожники, сплавщики леса, шахтеры, труженики села.

Калинин вручил Стаханову Орден Ленина. Уже на следующий год Стаханова без прохождения кандидатского стажа принимают в партию и зачисляют в Промышленную Академию.

Так рабочий шахтерской глубинки стал жителем столицы, чтобы через некоторое время возглавить отдел социалистического соревнования и наград при Народном Комиссариате угольной промышленности.

К этому времени уже практически никто не спорил, что стахановское движение дало стране импульс движения всей стране. О цене индустриализации 1928-1936гг. , которая была огромна и несоизмерима ни с какими денежными эквивалентами, заговорили много лет спустя. Так, известный французский публицист А.Жид в своей книге «Возвращение из СССР» ( 1936г.) писал: « Тебе жаль тех, кто часами стоит в очереди, - они же считают это нормальным. Хлеб, овощи, фрукты кажутся бете плохими – но другого ничего нет. Ткани, вещи, которые ты видишь, кажутся тебе безобразными – но выбирать не из чего. Поскольку сравнивать совершенно не с чем – разве что с проклятым прошлым, - ты с радостью берешь то, что тебе дают».

Новая школьная энциклопедия «Всемирная история» так характеризует этот период, кстати, полностью умалчивая о самом факте наличия «стахановского почина : «В среднем в год на одного члена рабочей семьи приходилось около 9 м ткани, в основном ситец ( два летних платья или две-три рубахи), менее пары кожаной обуви (0,9 ), одна галоша (0,5 пары), а также кусок мыла (200г) и немногим более литра керосина в месяц. Мебель и другие хозяйственные вещи практически не покупались – расходы на них составляли около одного рубля на человека в месяц».

Удивительно одно : именно в это время появился почин, который « дал импульс». Причем, импульс получился настолько мощным, что вылился « в индустриализацию страны с ускоренными темпами» (со всеми «плюсами» и «минусами» приобретений и потерь).

«Белые пятна»

Многие десятилетия бытует утверждение, что огромную роль в появлении Стахановского рекорда сыграл парторг шахты «Центральная-Ирмино» Константин Петров. С этим соглашаются не все исследователи стахановского движения.

Так, например, луганский журналист Виктор Балябо утверждает, что Петров в ночь рекорда не спускался в шахту. Однако, как утверждает Геннадий Довнар, сам Константин Петров рассказывал ему, что накануне того эпохального спуска в шахту партком распространил среди горняков 600 своеобразных анкет ( чем не социологический опрос?) : «Почему по вашему мнению шахта работает плохо? Что на ваш взгляд, нужно для преодоления отставания? Какие меры необходимо принять для улучшения культурно-бытовых условий шахтеров?».

«Не так легко было их подготовить, - пишет Довнар,- напечатать и вручить именно тем людям, от которых можно было ждать ценных советов. Но все же эта работа не идет ни в какое сравнение с той, которая началась после получения шестисот ответов. Почти все члены парткома просиживали ночи напролет, изучая, систематизируя, выписывая пожелания и предложения шахтеров. Так рождался тот широкий перечень мероприятий, о котором говорил когда-то Петров. Он включал в себя многие десятки пунктов…».

О чем молчал официоз

Почему только в 1970 году уже 65-летнему Стаханову присваивают звание Героя Социалистического Труда, хотя это звание много раньше было присвоено десяткам его последователей? Этот вопрос мучил и унижал Стаханова, беспокоил его современников, вносит «смятение» в души нынешних исследователей.

«К тому времени относится мое знакомство с Алексеем Григорьевичем, - рассказывает луганский журналист Виктор Балябо в «Технической газете», №12 2003г. – В одной из бесед, уже будучи больным, он сказал: « Я свои 102 тонны нарубил честно. За остальное - я не ответчик». Более откровенным был со мной Герой Социалистического Труда Петр Синяговский. Они работали со Стахановым на одном участке, дружили. В том памятном сентябре 1935-го он тоже установил рекорд – нарубил за смену 175 тонн угля».

«31 августа 1935 года было воскресенье, но я все же решил выйти в первую смену: шахта не выполнила план, работа в праздничные и выходные дни поощрялась, - рассказывал он. - Пришел как всегда, пораньше. Начальник участка Николай Машуров не дал слова сказать: «Слушай внимательно. Делай все быстро. В эту ночь я разрешил Стаханову срубить три уступа по новому методу. Дал ему двух крепильщиков. А он «согнал» всю лаву. Больше половины забоя не закреплено и может обрушиться в любую минуту. Срочно спускайся и начинай крепить, всех, кто подойдет, буду направлять к тебе. Лес для крепления уже под лавой. Поторопись». Всю первую смену мы крепили лаву». Словам заслуженного горняка нельзя не верить, и все же нужны доказательства».

Выстроив свою цепочку умозаключений журналист приходит к выводу, что, скорее всего, парторга Петрова в ночь стахановского рекорда не был с ними под землей.

«Есть еще один документ, со всей очевидностью свидетельствующий, что во время рекорда Петрова в забое не было, - утверждает Балябо. – В 1938 году в Москве в Госиздате политической литературы вышла книга «Алексей Григорьевич Стаханов». …О присутствии в забое Петрова в ней нет ни слова!». Как утверждает журналист, очень похоже на то, что коммунистам историю рекорда пришлось несколько « переписать» - без «руководящей роли партии» в те годы никак нельзя было обойтись, тем более в таком эпохальном начинании.

«Во время рекорда Стаханов рубил незакрепленный забой и нарушил при этом технику безопасности. Но делал он этой не из лихости и уж никак не из меркантильных соображений, из желания побольше заработать. После рекорда он сам вызвался обучать молодых рабочих, был инструктором. Получая за это меньше, чем забойщик. В то время Стаханов был малограмотным человеком, но умелым забойщиком…Полтораста лет (с начала освоения Донбасса) на крутых пластах забойщик управлялся в уступе в одиночку. Сначала – обушком, потом – с отбойным молотком. Он первым понял, что эту операцию следует разделить на две самостоятельные – это позволит значительно увеличить производительность труда….Получив разрешение пройти три уступа, Стаханов понимал: второй возможности у него может и не быть. Еще не приступая к работе, он знал, что теперь никто не сможет его остановить до конца смены. Это был бунт против равнодушия и непонимания. Классический пример того, как правду утверждают с помощью неправды», - рассказывает Виктор Балябо.

Человек-средство

Нормы морали утверждают: человек не может быть средством для достижения цели. В данном случае триумф и трагедия Алексей Стаханов заключаются в том, что ему пришлось выполнить роль именно «средства», «идеологического инструмента» партии и советского государства.

По чужой прихоти его личная жизнь несколько раз безжалостно ломалась. Сначала вождю народов не понравилось, что у Стаханова жена-цыганка. Но наиболее цинично выглядит «возвращение» Стаханова из Москвы в Донбасс, городок Чистяково, ныне город Торез, где ему и суждено было прожить свои последние годы.

В 1968 году на праздник Великого октября в Москву прибыла зарубежная делегация, среди которой оказался и Морис Торез. «А где ваш Стаханов сегодня?» - спросил он у главы государства Хрущева. Хрущев точно не знал, но, не моргнув глазом, ответил: «Там, где ему и надлежит быть, в Донбассе».

Торез спросил: « А можно с ним встретиться?». «Конечно, - ответил Хрущев. - Вот приедете в следующий раз – повезем вас к Стаханову».

И лишь только гости за порог, начал выяснять в министерстве угольной промышленности, где работает Стаханов.

-У нас, - ответили ему.

– А живет где?

- На Серафимовича.

- Чтоб через неделю работал и жил в Донбассе, - приказал Хрущев.

Жена Галина Бондаренко ехать в Чистяково наотрез отказалась: в Москве заканчивали учебу дети, подрастала внучка. Первое время Галина Николаевна пыталась приезжать к мужу, но в конце концом семья распалась.

« Как же так получилось,- пишет Геннадий Довнар в романе «Делись огнем» , - что имя оказалось оторванным от самого человека? Имя - славим, а человека - топчем? … Именно в отъезде Стаханова в Москву виделось Петрову начало его заката. С этого времени он стал уже светить не тем пламенем, которое ежедневно и ежечасно питалось новым источником горения, а только тем, которое теплилось на старых запасах уголька. Перед этим бытовые блага и возвышение в трудовом коллективе поставили стену отчуждения между Алексеем и шахтерами, а затем привели к распаду и его семьи. «Отец родной» распорядился сделать Стаханова» чистым как «стеклышко» и «выдернул» его из родной почвы».

Последние годы

В Чистяково (ныне город Торез Донецкой области) Стаханов прожил свои последние годы. Работал в управлении «Торезшахтострой», затем – просто на шахте.

После того, как в министерстве угольной промышленности он возглавлял отдел соцсоревнования и наград, понижение в должности сильно «било» по его самолюбию. Кроме того, в Москве осталась его семья, и в Чистяково он был одинок, потому часто заливал «неприятные» мысли водкой. Кстати, упорно ходили слухи, что до выезда из Москвы Алексей Стаханов также часто выпивал с сыном Сталина - Василием.

В Чистяково Стаханов несколько раз, якобы, даже лечился. Но умер не от белой горячки в 1977 г. Как поговаривают, причиной смерти стал инсульт, приключившийся с ним в больнице. Поскользнувшись на огрызке яблока, Алексей Григорьевич упал и сильно ударился затылком.

Наталия Кононова