Українська правда
Продолжение. Часть I

5. Натуральные штрафы

Голодный мор - тот же голод, только более тяжкий. Голод в СССР имел своей причиной хлебозаготовки, а голодомор - изъятие всех продовольственных продуктов после того, как государство конфисковало у крестьян хлеб. Люди умирали от голода и до изъятия всех продуктов и во время голодомора. Обстоятельства, при которых они умирали, были безразличны для них, но не для нас - их потомков. Потому что во втором случае уже невозможно говорить о том, что власть спасала рабочий класс или сама спасалась вывозом зерна от дефолта, который угрожал потерей собственности за границей. Второй случай - это использование голода в целях убийства. Это то, что мы называем геноцидом.

В лишенной хлеба деревне умирали те, кто не имел хорошо поставленного хозяйства - бедняки. Другие могли продержаться до следующего урожая на продуктах, выращенных в собственном хозяйстве. После 1928 года магазины превратились в распределители, где отоваривались лишь те, кто имел продовольственные и промтоварные карточки. Продовольствие можно было купить только на крестьянских базарах или в магазинах государственной фирмы 'Торговля с иностранцами' (Торгсин), которые начали продавать свои товары всем желающим, но только за валюту и бытовое золото. Поэтому продовольственные запасы колхозников и единоличников приобрели для них стратегическое значение. В деревнях, лишенных этих запасов, начинался голодный мор. Ведь конфискация продовольствия в широких масштабах автоматически приводила к исчезновению базарной торговли, а валютных накоплений у крестьян не водилось.

Надо установить, прибегало ли государство к изъятию всего продовольствия до голодомора? До сих пор таким вопросом не задавались по той простой причине, что не отделяли общесоюзный голод, в том числе и на Украине, от украинского голодомора. Оказывается, конфискация всякой еды и раньше использовалась властями в качестве карательной меры, хотя забирали не все. Вот что говорил 10 февраля 1932 года секретарь комсомольской ячейки села Полонистое (ныне Голованевский район Кировоградской области) Пастушенко в письме Сталину: 'Сейчас телега за телегой, бригада 86 человек ходит 3 месяца и ничего не делают, изо дня в день ходят в каждую хату. С начала кампании уже перешарили раз по 60 каждую хату. Забрали все огородные культуры в колхозе, колхозникам оставили на душу по два пуда картофеля, а всю до фунта - в заготовку'.

22 октября 1932 года политбюро ЦК ВКП(б) командировало в УССР хлебозаготовительную комиссию во главе с председателем Совнаркома СССР В.Молотовым, а в Северо-Кавказский край - комиссию под руководством секретаря ЦК ВКП(б) Л.Кагановича. На определенное время Кремль сформировал в этих регионах чрезвычайные органы центральной власти. Принимаемые ими постановления подписывали от своего имени региональные руководители.

На основе полученных от Сталина инструкций Молотов написал тексты республиканских партийно-правительственных постановлений и отослал их снова-таки Сталину (Голодомор 1932-1933 годов на Украине. Документы и материалы. К., 2007, С. 402). После согласования в Кремле они были опубликованы в виде постановления ЦК КП(б)У от 18 ноября и постановления СНК УССР от 20 ноября под одинаковым названием - 'О мерах по усилению хлебозаготовок'. В обоих постановлениях содержалось требование организовать изъятие зерна, разворованного во время жатвы, обмолота и транспортировки. Этот зловещий пункт означал, что государство санкционирует обыски с целью конфискации имевшихся у крестьян запасов зерна.

Наряду с требованием применить обыски в постановлениях содержался не менее зловещий пункт о штрафовании должников по хлебозаготовкам мясом и картофелем. Таким образом, натуральные штрафы, на которые жаловался генсеку комсомолец Пастушенко, были взяты Сталиным на вооружение и превратились в норму закона. Именно они являются визитной карточкой голодомора.

Наши российские коллеги всякий раз говорят: у нас было то же самое! Наиболее радикальные из них добавляют: если уж геноцид, то геноцид сельского населения во всех зернопроизводящих регионах! Поэтому спешу признать, что случаи применения натуральных штрафов как средства форсирования хлебозаготовок встречались и в Поволжье, и в ЦЧО, и в соседних с Кубанью округах Северо-Кавказского края. Не следует, однако, смешивать террор голодом с хлебозаготовками, в ходе которых могли использоваться в отдельных случаях такие методы, как натуральное штрафование или конфискация хозяйств с высылкой их собственников в северные регионы СССР. Нам не назовут регион, за исключением УССР и Кубани, в котором натуральным штрафованием была бы охвачена вся сельская местность.

6. Направление 'сокрушительного удара'

Сталинская команда интернационалистов признавала в своих декларациях только один приоритет в репрессивной политике - классовый. Декларирование коллективной ответственности по национальному признаку Сталин смог позволить себе лишь в ходе войны на уничтожение с гитлеровской Германией (призывы 'Убей немца!', депортации немцев и так называемых 'малых народов' в пустынные местности Казахстана). В репрессиях 1930-х гг. национальная составляющая тщательно маскировалась. Выселение десятков тысяч 'немцев-фашистов' и 'поляков-пилсудчиков' из пограничных с Польшей районов Правобережной Украины в 1934-1935 гг. производилось в ситуации полной секретности как сугубо военное мероприятие. Удар по УССР и Кубани в 1932-1933 гг. наносился под видом борьбы с кулацким саботажем, обрекавшим на голод город и армию. Мы можем лишь зафиксировать 'чистку' высказываний, указывавших на репрессию по национальному признаку, при их публикации в открытой печати.

Во второй половине 1932 года СССР стоял на грани экономической катастрофы. Сельское хозяйство деградировало, хлебозаготовки были провалены, в стране начинался масштабный голод. Ряд ответственных партийных руководителей во главе со А.Смирновым заявили о том, что генеральная линия ЦК ВКП(б) в ее сталинском исполнении представляет угрозу для партии и страны. 27 ноября Сталин созвал объединенное заседание высших органов партии, члены которых к этому времени успели стать его марионетками - политбюро Центрального комитета и президиума Центральной контрольной комиссии ВКП(б). На нем генсек поставил вопрос о 'контрреволюционной' группе Смирнова. Диссиденты были наказаны, а стенограмма заседания - разослана партийному активу с целью борьбы с инакомыслием.

В 2007 году Российский государственный архив социально-политической истории и Гуверовский институт войны, революции и мира опубликовали правленую стенограмму (разосланную партийному активу) вместе с неправленой (которая фиксировала то, что реально говорилось). Сопоставление обоих вариантов дает представление о том, что Сталин хотел сказать партийному аппарату, и что он предпочитал утаить.

В варианте документа, который рассылался парткомам, говорилось о том, что в колхозы и совхозы проникли антисоветские элементы с целью организации вредительства и саботажа. 'Было бы глупо, - подчеркивал генсек, - если бы коммунисты, исходя из того, что колхозы являются социалистической формой хозяйства, не ответили на удар этих отдельных колхозников и колхозов сокрушительным ударом'. Следовательно, власть намеревалась нанести 'сокрушительный удар' по отдельным колхозникам и колхозам. Направление удара оказывалось размытым по всем параметрам.

В реально произнесенной речи Сталин был более откровенным. Он назвал регионы, в которых действовали чрезвычайные хлебозаготовительные комиссии (Северный Кавказ, Украина, Нижняя Волга), а также конкретных врагов - белогвардейцев и петлюровцев. Северный Кавказ состоял из 11 округов. В протоколе политбюро ЦК ВКП(б) от 1 ноября 1932 года цели чрезвычайной комиссии Кагановича формулировались таким образом: 'Поручить всей группе товарищей совместно с крайкомом выработать меры по усилению хлебозаготовок по Северному Кавказу, особенно на Кубани, и безусловному выполнению плана озимого сева; основная задача означенной группы товарищей - выработать и провести меры по слому саботажа сева и хлебозаготовок, организованного контрреволюционными кулацкими элементами на Кубани'.

Если анализировать цели чрезвычайной комиссии под углом зрения соотношения между частью (Кубань) и целым (Северо-Кавказский край), то окажется, что часть явно доминирует. Посланцы Сталина должны были общаться с крайкомом, и поэтому в сферу интересов 'группы товарищей' попадал весь край. Хотя и в первом абзаце подчеркивалось: 'особенно - на Кубани'. Во втором абзаце арена действий чрезвычайной комиссии обозначалась четко - Кубань.

На заседании бюро крайкома ВКП(б) 23 ноября Каганович не менее четко обрисовал географические приоритеты своей комиссии, но пояснил их так: 'Не следует брать Северный Кавказ в целом. Ведь северная часть план сева выполнила. И хлеб сдала лучше. Весь упор надо делать на Кубань'. Действительно, другие округа лучше выполнили план. Но Каганович не сообщил, какими соображениями руководствовались в Кремле, когда определяли региональный срез хлебозаготовительного плана.

Мы можем предположить, что особая напряженность украинских хлебозаготовительных планов, как и нацеленный на УССР и Кубань вектор 'сокрушительного удара', объяснялись стремлением сталинского руководства в корне ликвидировать возможность воссоединения двух украинских регионов, а также выхода Украины из СССР. Советское государство имело внешний облик федерации союзных республик-государств, каждое из которых обладало конституционным правом на сецессию (т.е. на выход из состава федерации). В тоталитарной стране с максимально централизованной властью такое развитие событий казалось фантастикой. Но не следует забывать, что в начале 1930-х гг. власть Сталина зашаталась под влиянием экономического и политического кризиса, вызванного форсированными темпами индустриализации и авантюристической аграрной политикой. При остром кризисе способность центральной власти контролировать ситуацию на периферии резко снижалась, вследствие чего конституционные декларации могли приобрести реальное значение (что и случилось, но гораздо позже - в 1989-1991 гг.).

Изложенное выше помогает понять мотивы, которыми руководствовался Сталин в своих действиях. Однако для нас главной задачей является не установление мотивов, поскольку вряд ли возможно обосновать их документально, а реконструкция злодеяния, которое послужило причиной Голодомора. Оказывается, что такая реконструкция возможна.

Станислав Кульчицкий
("День", Украина)