"Реальная газета"

Под таким лозунгом работают медиаторы, или как их еще называют, посредники и примирители. Эта новая для Украины практика разрешения конфликтов до суда уже обзавелась и преданными поборниками, и ярыми противниками

Конфликт как бактерия

Пожалуй, вы догадались, что медиация пришла к нам с Запада. Более всего она распространена в развитых странах Евросоюза, в США, Канаде и Австралии. Украине пришлось вплотную познакомиться с новым термином «медиация» тогда, когда остро стал вопрос об адаптации национального законодательства к требованиям Европейского союза и Совета Европы.

На сегодня у нас еще не принят Закон «О медиации (примирении)», но законопроект имеется. О необходимости внедрения медиативных практик заявляют прокуроры (вплоть до Генеральной прокуратуры), судьи, правоохранители, социальные работники и конфликтологи.

Так, председатель Луганского областного отделения общества конфликтологов Украины Александр Звонок считает, что у медиации большое будущее. Он напоминает, что конфликты – это неотъемлемая часть жизни человека, и пока они существуют, нужны будут способы и посредники для их разрешения. «Конфликт нужно воспринимать как бактерию, – заявляет главный луганский конфликтолог. – Есть бактерии болезнетворные (например, вызывающие чуму), а есть приносящие пользу. Так и конфликт». По конфликтологии написано огромное количество книг, придумана масса методов для нейтрализации и разрешения конфликтных ситуаций. Одним из самых эффективных методов считается примирение (медиация).

Что же подразумевает под собой медиация? В рекомендациях Совета Европы юристы дали такое определение: «медиация – это процесс разрешения конфликта с участием третьей незаинтересованной стороны с целью облегчения достижения добровольного соглашения между сторонами». Третьей стороной в спорах выступает специально обученный человек – медиатор, под руководством которого стороны и должны прийти к «мировой». Медиация может применяться для разрешения конфликтов между странами, людьми, компаниями и т.д. В последнее время медиация все чаще применяется в гражданских, трудовых, уголовных спорах.

В Украине существуют как государственные, так и не государственные организации, которые предоставляют услуги посредников. Самая известная из государственных – это Национальная служба посредничества и примирения, которая занимается разрешением трудовых споров. Сотрудники НСПП считают, что для разрешения спора нужно быть и психологом, и конфликтологом, и юристом. За десять лет существования специалисты службы урегулировали около 1200 трудовых коллективных споров в Украине. Последний успешный пример – ситуация с коммунальным предприятием «Лугансктопливо», на котором работникам задерживали зарплату. Сегодня спор считается закрытым, так как сторонам удалось прийти к консенсусу, а решением сессии луганского областного совета были выделены деньги на погашение задолженности по зарплате.

«Примирители» детей

Занимаются посредничеством и общественные организации, которые работают, как правило, за гранты. Одна из них – Луганская областная группа медиации. Ее руководитель Галина Тищенко рассказывает, что группа оказывает психологические и юридические услуги несовершеннолетним, которые оказались участниками уголовных процессов. За последний год было проведено порядка 12 примирительных процедур. Галина подчеркивает важность медиации именно в работе с несовершеннолетними нарушителями: процедура примирения дает им шанс раскаяться, возместить ущерб, лично пообщаться с потерпевшим (чего часто не бывает в суде), и начать новую жизнь, в которой не будет места грабежам и разбоям, хулиганствам и кражам.

С ней солидарна Татьяна Лайша, руководитель Нижегородского отделения Общественного центра «Судебно-правовая реформа» (Россия). Следует отметить, что РФ давно смотрит в сторону ювенальной юстиции (прим. ред. – правосудия для несовершеннолетних) и активно применяет примирительные процедуры между юными преступниками и потерпевшей стороной. Татьяна Лайша считает, что во время встречи преступника и потерпевшего «происходит сакральный процесс, который невозможно объяснить на пальцах. У обвиняемого появляется возможность раскаяться, а у пострадавшего – высказать весь свой негатив». Она приводит пример четырех подростков, которые украли из чужого автомобиля аудиоколонки и документы. По старому Уголовному кодексу РФ им грозило до 6 лет лишения свободы. По просьбе родителей ребят в дело вмешались медиаторы. Пострадавшему был возмещен ущерб, но главное – состоялся диалог между ним и подростками, который стал откровением для обеих сторон. В итоге, стороны пришли к мировой.

Этот позитивный пример, конечно, не может быть универсальным. Более того, для украинской ментальности, которая привыкла к тому, что «закон суров», он не совсем понятен. Сразу возникают вопросы – а вдруг медиация станет причиной роста преступности? А вдруг злоумышленники будут жить по принципу «украл-выпил-договорился» (вместо привычного «украл-выпил-в тюрьму»)? А вдруг медиаторы в украинских реалиях станут еще одной обузой, бессмысленной надстройкой, которая лишь усложнит работу судебной системы?

Вопросов много, равно как и поводов для опасений. Однако у сторонников медиации есть важный контраргумент, почему нужно применять новые практики – старые-то не работают. Если рассматривать правовое поле, то существующая система наказаний не исправляет преступника, а лишь втягивает его в замкнутый криминальный круг. Тюрьмы переполнены, количество рецидивов растет, преступность «молодеет»…

Противники же медиации, которых достаточно и в судейском, и в адвокатском корпусе, и среди простых обывателей, «давят» на особенности менталитета. Мол, то, что хорошо для немца, для украинца – смерть. Медиация слишком демократична, чтобы быть эффективной в нашем непростом обществе.

Компетентно

Валерий Архипов, помощник Министра внутренних дел Украины в Луганской области, отвечая на вопрос о возможном росте преступности после внедрения практики медиации:

– Не надо этого бояться, по нескольким причинам. Во-первых, наша система исполнения наказаний не исправляет преступника. Она втягивает его в систему. И чем дольше он находится в системе, тем сложнее вырваться. Посредничество дает шанс и преступнику задуматься над тем, что он совершил. Во-вторых, у нас сейчас идет тенденция к соревновательности. Две стороны соревнуются – сторона потерпевшего и того, кто совершил преступление (прим. ред. Медиация же подразумевает не состязательность сторон, а поиск совместного решения).

В третьих, мы даем шанс и преступнику, и потерпевшему.

Яна Ярошук