ИноСМИ

Новейшие политические процессы, которые, к сожалению, только углубляют системный общегосударственный кризис, кроме прочего, продемонстрировали принципиальное непонимание ведущей прослойкой ряда важных для бытия нации вопросов. Самый главный из них - потребность создания и общественного обсуждения качественной программы созидания украинского государства. Одним из аспектов этой программы, очевидно, должен был бы стать и вопрос модернизации постсоветской Украины. Но, к сожалению, не стал. Это тем более печально, потому что в украинской философско-политической традиции осмысление такого типа проблем происходило довольно активно. И пример методологического опыта Ивана Франко здесь может быть одним из наиболее показательных.

Вообще, каждый национальный организм осознает потребность в модернизационных сдвигах, особенно в кризисные периоды своего развития. В суженном историко-политологическом значении под модернизацией подразумевают революционный процесс, который начался в XVIII ст. в странах Запада и включает в себя индустриализацию, урбанизацию, повышение уровня образованности, благосостояния, социальной заботы и тому подобное. В общем же, можно также рассматривать модернизацию как процесс качественного культурного обновления или возрождения, либо как процесс достижения национальным сообществом адекватного времени цивилизационного уровня развития. Если только то или иное общество не отрицает модернизацию и не выбирает стратегию отторжения или изоляции (например, Китай до XIX ст.), то оказывается всего два основных пути обновления. Первый заключается в некритическом усвоении, копировании определенным народом инокультурных модернизационных проектов, космополитический универсализм которых предусматривает полное уничтожение или существенное разрушение национальной идентичности и часто скрывает имперские интенции и политику культурно-экономической колонизации со стороны более мощных государств. Для незападных стран на протяжении последних двух веков этот путь предполагал обязательную вестернизацию - подверженность влиянию политическому, экономическому и культурному, империализма прозападного образца (например, в Турции или Мексике в XX ст.).

Другой путь - осознание потребности модерных реформ, но на основе собственной национальной программы. При этом инокультурные элементы заимствуются не по принципу копирования, а по принципам адаптации, трансформации и ассимиляции их, чтобы, как утверждают специалисты, 'усилить и обеспечить выживание базовых ценностей... своей культуры'. Примерами таких успешных обновляющих проектов можно считать заимствование Китаем буддизма из Индии или наследия эллинизма арабами-мусульманами. Ближе к нашему времени успешную модернизацию без вестернизации осуществил ряд стран Азии: Китай, Япония, Сингапур, Тайвань, Саудовская Аравия, Иран и др. Особенно успешным и показательным может быть пример Японии, которая с середины XIX ст. осуществляла реформы по принципу Wakon Yosei - 'японский дух' и западная техника'.

Кажется, именно этот нациоцентрический принцип, снова эксплицитно, на уровне государственной политики, утверждаемый с 1980-х годов, помог возродиться японской нации, словно Фениксу, из пепла варварских ядерных бомбардировок после Второй мировой войны и осуществить успешную экономическую экспансию относительно своего основного победителя - Соединенных Штатов Америки.

Характерно, что преимущественно ведущую роль в инициировании процессов модернизации играют те культурные, политические или экономические лидеры, которых считают националистами. При этом часто происходит процесс индигенизации - возвращения маргинализированных личностей к культуре своих предков. Известный американский политический философ, геополитик, нациолог Сэмюэл Хантингтон наиболее показательными считает три примера восстановления собственной национальной идентичности у следующих, казалось бы, очень вестернизированных деятелей. Мухаммед Али Джина стал известным пакистанским националистом исламистского направления Квади-Азамом, Гарри Ли превратился в яркого сингапурского лидера Ли Кван Ю, а Соломон Бандарагиаике (Шри-Ланка) - перешел в буддизм и присоединился к сингальскому националистическому движению. При этом все они утверждали, прежде всего, 'культурную независимость от Запада'.

Несмотря на очевидную важность проблемы модернизации для украинской культуры, современная маргинализированная украинская элита, даже часть интеллигенции, часто навязывает обществу проекты некритического усвоения инокультурного опыта. Ею предлагаются два основных пути модернизации - пророссийский (москвофильский) или прозападный (вестернизационный). Больше всего не хватает (хотя они все же есть, но, к сожалению, преимущественно игнорируются властью и СМИ) предложений другого пути, пути собственного, национального, модернизации в духе националистической традиции.

Интересно, что похожая культурно-политическая ситуация сложилась в конце XIX - начале XX ст. Тогда безгосударственная нация в лице своего интеллектуального руководства вырабатывала различные модернизационные модели. К сожалению, менее всего услышанными оказались предложения украинских культурных националистов (как их называет нациология), в том числе ключевой фигуры того периода - Ивана Франко. Более чем печальные последствия такой политической и духовной глухоты не заставили себя ждать, они хорошо известны: черная эпоха безгосударственности была продлена еще на 70 лет после поражения в Освободительной борьбе 1917-1920 гг. Поэтому в наше время представляется не лишним осмыслить нациософское наследие И. Франко еще и под рассмотрением вопроса модернизации украинского бытия.

Учитывая сложность эволюционирования и развития истинно франковской философско-методологической системы - 'франкизма' (И. Денисюк), стоит учитывать, что стержневыми элементами этой системы были 'национальный идеал', философия национальной идеи (нациософия) и известный национальный императив: 'Все, що йде поза рами нацii, се або фарисейство людей, що iнтернацiональними iдеалами радi би прикрити своi змагання до панування одноi нацii над другою, або хворобливий сентименталiзм фантастiв, що рiдi би широкими 'вселюдськими' фразами покрити своэ духове вiдчуження вiд рiдноi нацii' ('Поза межами можливого').

Если осуществить дифференциальную типологизацию некоторых основных метадискурсивных произведений Ивана Франко, в которых так или иначе - явно или скрыто - осмысливаются вопросы модернизации, то в общем можно выделить две текстуальные группы. (Некоторая условность этого разделения заключается в том, что часто в одном и том же произведении, например в 'Поза межами можливого', автор полемизирует и с западными, и с российскими идеологическими феноменами). В первой из них критически оцениваются угрозы для украинства из-за некритического усвоения российской традиции. Поэтому, даже если в произведениях прямо не говорится о проблемах обновления, современного экзистирования украинской нации, все же критика различных аспектов имперской доктрины - 'московства' (П. Штепа) или 'москализма' (Вал. Шевчук) -косвенно способствует выработке собственного пути коллективного прогресса.

Отдавая должное достижениям российской культуры, широко используя опыт общения с ведущими российскими деятелями, И. Франко все же четко осознает угрозы со стороны российского империализма. Поэтому в ряде трудов мы имеем последовательное и разноуровневое, часто полемическое осмысление различных деструктивных проявлений московского политико-экономического и духовного колониализма: российского самодержавия, московской социал-демократии, либерализма, панславизма, москвофильства, малороссизации украинской культуры и т.д. При этом критический момент преимущественно не является единственным или абсолютным, часто он призван оттенить конструктивные идеи развития и обновления национального существования. Речь идет в первую очередь о таких трудах, как 'Темне царство' (1881, 1914), 'Унiверситеты в Росii', 'Мiж своiми' (1897),'А. Фаресов. Народники и марксисты' (1899), 'Поза межами можливого' (1900), 'Подуви весни в Росii' (1904), 'Одвертий лист до галицькоi украiнськоi молодежi' (1905), 'Iдеi' й 'iдеали' галицькоi москвофiльськоi молодежi' (1905), 'Двоязичнiсть i дволичнiсть' (1905), 'Сухий пень' (1905), 'Суспiльно-полiтичнi погляди М. Драгоманова' (1906) и др.

Осмысливая, например, в 1900 году в философско-методологической студии 'Поза межами можливого' потребность в государственническом национальном идеале, мыслитель обозначает его как стержневую идею общественно-политического бытия нации: 'Коли ж iдеал - життя iндивiдуального - треба прийняти головним двигачем у сферi матерiальноi продукцii, тим, що попихаэ людей до вiдкрить, пошукувань, надсильноi працi, служби, спiлок i т.д., то не менше, а ще бiльше значiння маэ iдеал у сферi суспiльного i полiтичного життя'.

Идеал 'нацiональноi самостiйностi', национальной государственности - 'повного, нiчим не в'язаного i неообмежуваного (крiм добровiльних концесiй, яких вимагаэ дружнэ життя з сусiдами) життя i розвою нацii' - является идеалом 'сповнення всiх нацiональних змагань', фактически, единственным условием нормального развития народа. В то же время Франко предостерегает перед схождением 'на зовсiм iншi стежки', поскольку народ, который не постиг своего национального идеала, не осознал и не почувствовал его, обречен на уничтожение: '..розвiй матерiальних вiдносин перший потопче i роздавить нас як слiпа машина'. Что и произошло спустя семнадцать лет.

При этом автор приводит убедительный пример порочных с точки зрения развития национального бытия идей. Герольдом одной из них - теории 'неполноты культуры' - был Михаил Драгоманов, который в 1870-х годах провозглашал, фактически, пророссийскую культурно- и политическую идею: 'конечнiсть мiститися украiнству i полiтично, i лiтературно пiд одним дахом з росiйством'. Отмечая ценность этнографических и фольклорных трудов М. Драгоманова, в которых как раз часто имеем утверждение мысли об 'украинском народе как самостоятельной нации', И. Франко не воспринимает других мыслей своего учителя: 'Але в його полiтичних писаннях украiнцi завсiди тiльки пiвденнi росiяни i таким чином повиннi бути й надалi'. Критикуя драгомановские идеи 'безнациональной росийской федерации' и отрицание 'украинского сепаратизма', Франко глубоко и точно осознает определенный парадокс социалистического и либералистического большинства украинской интеллигенции. Речь идет о трагедии тогдашнего поколения, которое по прошествии 26 лет другой украинский мыслитель Дмитрий Донцов назовет емким термином 'провансальство', о трагедии, которая вытекала из эклектического сочетания модных западноевропейских социал-демократических и либеральных идей, 'куцего' украинского патриотизма и мощных общероссийских тенденций модернизации московской империи. Драгоманов становится духовным отцом и символом этого потерянного для национального дела поколения земляков: '...глибока i сильна вiра в захiдноэвропейськi iдеали соцiальноi рiвностi i эвропейськоi волi заслонювала перед його (Драгоманова - П.И.) очима iдеал нацiональноi самостiйностi, iдеал, що не тiльки вмiщуэ в собi два попереднi, але один тiльки може дати iм поле до повного розвою. I навпаки, не маючи в душi сього нацiонального iдеалу, найкращi украiнськi сили тонули в общеросiйськiм морi, а тi, що лишилися на свойому грунтi, попадали в зневiру й апатiю. Для нас тепер не пiдлягаэ сумнiвовi, що брак вiри в нацiональний iдеал, продуманий до крайнiх консеквенцiй також на полiтичнiм полi, був головною трагедiэю в життi Драгоманова, був причиною безплодностi його полiтичних змагань, бо ж теорiями про басейни рiк i про сфери економiчних iнтересiв не загрiэш людей до полiтичноi дiяльностi'.

Другая текстуальная группа содержит критические оценки разнообразных элементов западной (собственно, западно- и центральноевропейской) имперской традиции, которые также не могут быть модернизационными ориентирами для украинского народа. В таких трудах, как 'Наш погляд на польське питання' (1883), 'Теперiшня хвиля та русини' (1883), 'Поет зради', 'Ukraina irredenta' (1895), 'З Новим роком' (1897), 'Соцiалiзм i соцiал-демократизм' (1897), 'На склонi вiку. Розмова вночi перед Новим роком 1901' (1900), 'Що таке поступ?' (1903), 'До iсторii соцiалiстичного руху' (1904), 'Семiтизм i антисемiтизм у Галичинi' (1914), 'Iз iсторii робiтницького руху в Австрii' (1914) и др., автор критикует австро-венгерскую монархию, польский шовинизм и колониализм, еврейскую экономическую эксплуатацию, немецкий социал-демократизм, доктринерские теории дарвинизма, анархизма, коммунизма, либерализма, феминизма и др.

Показательным в этом плане может быть раннее произведение И. Франко 'Наш погляд на польське питання' (1883). Пророчески предусматривая будущие исторические события, осознавая сильную укорененность в польском национальном сознании имперской идеи 'Польши от моря до моря', желая наладить добрососедские отношения между двумя славянскими народами, мыслитель предлагает производительную, весьма актуальную модель отношений между пока что колонизированными нациями - украинцами и поляками. Речь идет, фактически, о программе модернизации обеих наций на нациоцентрической основе.

В первую очередь Франко отбрасывает культуртрегерские и политико-экспансивные польские идеи: '...голошення iдеi iсторичноi Польщi в наших часах, а особливо на непольських землях, э дiлом полiтично безрозумним, з етнографiчних взглядiв безпiдставним, ба навiть для самоi польськоi народностi дуже шкiдливим, отже ж, i непатрiотичним'. Он резко отрицает возможность становления будущего польского государства на украинских этнических землях, несмотря на то, каким будет устройство этой польской державы. Эта националистическая позиция кардинально отличалась от доктринерского мнения большинства украинских надднепрянских деятелей марксистского направления, которые во время Освободительной войны 1917-1920 годов выдвинули печально известный абсурдный лозунг: 'Якщо Украiна не буде соцiалiстичною, то нам не треба нiякоi!'. 27-летний украинский автор относительно ситуации с поляками провозглашает что-то абсолютно иное: 'Ми мусимо протестувати проти вiдбудування iсторичноi Польщi в якiй-будь формi: чи шляхетськiй, чи навiть демократичнiй, бо ми знаэмо дуже добре, що всяка Польща в давнiх границях значить для нас майоризацiю, притиск, упослiдження i винародовлення'.

И. Франко, на несколько десятков лет опережая принцип международного права, который утверждал Вудро Вильсон после Первой мировой - права наций на самоопределение, - стоит на нациоцентрической позиции что касается разрешения международных вопросов. Приоритетными здесь становятся: учреждение политики того или иного народа на органических национальных интересах ('Найперша задача кожного народу - э стояти за своiми власними iнтересами i дбати про своэ власне утримання'), провозглашение принципа национального государства ('...Польша - для полякiв, але Русь - для русинiв'), паритетности отношений ('...вiдрiкаючись вiд iсторичноi Польщi, ми... зовсiм нiчого не маэмо проти Польщi яко народу, проти Польщi не в давнiх iсторичних, а в етнографiчних границях') и уважения к национальной самобытности других ('...бажаючи для себе невпинного питомого розвою на власних народних пiдставах, ми бажаэмо того самого i для полякiв').

Будущее развитие украинства И. Франко понимает всецело в националистическом духе - основываясь на собственной национальной традиции, актуальных национальных потребностях и политических интересах, поэтому четко стоит на принципе 'рiвноправностi й автономiй кожного окремого народу, де б другий народ нiколи не мав права вмiшуватися в домашнi справи сусiда або держати над ним яку-небудь опiку'. Обобщая, можем утверждать, что таким образом Франко отвергает возможность навязывания украинскому народу опасных проектов западного цивилизаторства любого, не только польского, образца.

Не трудно заметить, что таким образом уже у раннего Франко формируется эффективная национально-экзистенциальная методология мышления, которая и позволяет отклонять не только явно угрожающие, но и даже позорно привлекательные модернизационные ('постепенные') проекты с Запада. Одним из таких проектов продолжительное время был социал-демократизм, в частности, марксизм - в различных своих вариантах. Однако именно украинский мыслитель одним из первых в Европе дал обоснованную критику социализма, в частности, как упрямо твердила советская пропаганда, 'самого передового учения' Маркса-Энгельса. В статье, сугубо посвященной проблеме модернизации - 'Що таке поступ?' (1903) - Франко четко указывает на деспотизм и титаничность марксистского 'народного государства' ('Народна держава сталась би величезною народною тюрмою'), на то, что в ней будет господствовать 'всевладдя керманичiв', на приглушение ею любой индивидуальной воли и 'собственного мнения', в конечном счете, на то, что такое государство стало бы препятствием для национальной модернизации, развития: '...соцiал-демократична 'народна держава'... не витворила би раю на землi, а була би в найлiпшiм разi великою завадою для дiйсного поступу'.

Вместо этого настоящее развитие народа возможно при условии преодоления интернационалистических предубеждений. Здесь украинский автор солидаризируется с американскими националистами, в частности, с Генри Джорджем, который 'висунув на перше мiсце iнтереси поодинокоi нацii, як найбiльшоi одиницi, яку чоловiк може обняти своэю практичною працею'. Национальная идея становится настоящим фундаментом для продвижения отдельного человека и целого народа, в том числе, можем логично продолжить мысль И. Франко и для имманентной модернизации национального бытия: 'Наскiльки чоловiк може бути щасливим у життi, вiн може се тiльки в спiвжиттi з iншими людьми, в родинi, громадi, нацii. Скрiплення, уточнення того почуття любовi до iнших людей, до родини, до громади, до свого народу - отеэ основна пiдвалина всякого поступу; без неi все iнше буде лише мертве тiло без живоi душi в ньому'.

Безусловно, для более убедительных выводов следует проанализировать намного больше трудов, и то, не только философского или научного, но и художественно-литературного направления. Однако и проработанного материала достаточно, чтобы убедиться в следующем. Как убедительно доказывает нациообразующая стратегия Ивана Франко, только нациоцентрический опыт можно считать опытом сугубо украинского и эффективного разрешения вопроса модернизации украинской нации, украинского создания государства и национально-культурного возрождения. Все же возможным является осуществление модернизации, осовременивания национального бытия без 'многовекторных' проектов русификации или вестернизации. И. Франко был в этом убежден еще в 1880 году, свидетельством чему песня 'Не пора, не пора, не пора...', которую можно считать определенным идейным лейтмотивом творчества украинского писателя и мыслителя, и над смыслом которой вряд ли задумывались наши политики:

'Не пора, не пора, не пора
Москалевi й ляховi служить!
Довершилась Украiни кривда стара, -
Нам пора для Украiни жить'. Иван Франко

Петр ИВАНИШИН - доктор филологических наук, профессор, секретарь Научно-идеологического центра им. Д. Донцова

("День", Украина)
N228, субота, 13 грудня 2008

Заголовок

Заголовок

111... читать дальше >>>