ИноСМИ
Угрозы, прозвучавшие недавно в адрес Украины из уст президента, министра иностранных дел и начальника генштаба отражают общие для российского социума настроения. Подобные заявления возможны лишь в той атмосфере украинофобии, которая искусственно насаждается в соседней стране уже много лет. Впрочем, возбуждать неприязнь к украинцам в нынешней России дело настолько же легкое, как и провоцирование антинатовской истерии - есть давние традиции, которые нужно лишь немного обновить и актуализировать. В русской культуре XIX столетия, и в русско-советской культуре ХХ столетия присутствует целый комплекс таких представлений об Украине, которые существенно облегчают формирование образа врага из украинцев. Речь идет о многовековой парадигме русского сознания, которая рассматривает украинцев как областное ответвление великого имперского народа, за пределами которого и без которого украинцы сами по себе есть не нечто, а ничто. Поэтому существование Украины как суверенного и самодостаточного государства с точки зрения имперского сознания (а русская ментальность и сегодня остается таковой) - есть нонсенс, абсурд, скандал, отклонение от нормы, аномалия, которая в кратчайший срок должна быть исправлена, в том числе и жесткими 'хирургическими' методами. На этом фоне дымовая завеса в виде 'братско-сестринской' риторики выступает необходимым элементом 'реал - политик' Кремля. Хотя в Украине есть немало людей, с феноменальной наивностью принимающих эту риторику откровенно демагогического свойства за 'чистую монету'. Они даже сегодня, когда им 'русским языком', четко и ясно объяснили, куда будут лететь российские ядерные ракеты, какие военные меры будут предприняты против Украины, все равно с упорством китайских болванчиков продолжают шаманское камлание на тему 'братства' с Кремлем. Впрочем, миллионы незазомбированных украинцев, способных видеть и понимать реалии, благодаря искренним заявлениям Путина - Лаврова - Балуевского, сделают естественные выводы из сказанного кремлевской 'троицей'. 'Братство и дружба' с украинцами имеет для россиян четкие границы и пределы: сколь угодно много любви и симпатий вплоть и исключительно до государственной независимости Украины. На этом пункте любовь и дружба заканчиваются. Для подавляющего большинства россиян независимость нашей страны есть 'первородный грех' украинцев, жуткий и непростительный. Не следует думать, что за хутором Михайловским смирились с существованием украинского государства.

Там наше державное бытие рассматривают как явление случайное и временное. А вот ежели Украина вступит в НАТО - это станет закономерным и постоянным. Отсюда и непристойная истерика в Москве, ибо в Североатлантическом альянсе Украина уже не станет объектом 'освободительного похода', о котором мечтают многие российские политики и генералы. И независимо от фактического положения дел, мечтать о подобном им приятно, ведь 'Россия встает с колен' и самое время ставить на колени других. Но с натовской Украиной придется и мечты оставить. Ведь там уже не будет никакой коленопреклоненной Украины.

Не надо удивляться тому, как стремительно вчерашние российские демократы (за исключением очень немногих) превращаются в агрессивных имперских шовинистов, жаждущих реванша. Собственно, демократия и европейские ценности у этих людей были чем-то наносным, поверхностным, а древние имперские комплексы - глубинным и родным. Демократического в этих деятелях ровно столько, сколько за последние столетия было в России демократии. Своеобразная культура деспотизма (как во внутренней политике, так и во внешней) является основой и ядром русской массовой культуры, а точнее - культуры русских масс. Так что проблема не только в Кремле, не только в Путине, Лаврове и Балуевском. К сожалению, они чувствуют за собой массовую поддержку. А с какой еще культурой можно было сколотить огромную империю 'от океана до океана'? Со 'Всеобщей декларацией прав человека' империи не создаются. Они возникают благодаря железу и крови, насилию и обману. И еще благодаря духу экспансии, который сегодня старательно насаждается и регенерируется в Российской Федерации. Конечно, возможности уже не те, что у СССР, но вожделения те же самые, та же самая имперская похоть. Символом и знаковой фигурой, демонстрирующей имперскую дегенерацию российской демократии, ее возвращение к национально-деспотическим корням, может быть известный писатель, Нобелевский лауреат и бывший диссидент Александр Исаевич Солженицын. А предлагаемый читателю текст вполне можно было бы назвать 'Александр Солженицын как зеркало российской контрреволюции'. Это в том смысле, как у советского профессора - историка Янова, ныне проживающего в США, подсчитавшего, что в истории России было двенадцать 'перестроек', горбачевская - тринадцатая, и все эти 'перестройки' заканчивались победой реакционных сил, то есть контрреволюцией.

Солженицын интересен тем, что вторая половина его жизни (после возвращения в Россию из эмиграции в штате Вермонт в Америке) была жестким и последовательным опровержением первой. Нынешний Солженицын абсолютно не похож по своим взглядам и декларациям на автора 'Архипелага ГУЛАГ'. Иногда даже кажется, что это два разных человека. Достаточно сравнить его отношение к Украине, Белоруссии, Прибалтике, Казахстану в 'Архипелаге' и в манифесте 'Как нам обустроить Россию'. Если в 'Архипелаге' Солженицын писал, что было бы хорошо, если бы украинцы и белорусы после распада СССР остались бы вместе с русскими, но сомневается в этом, как он выражается, 'после всего того, что мы им сделали', а его взгляды на социальный и национальный вопрос напоминает лозунг ОУН УПА: 'Свобода человеку! Свобода народам!' то в 'Обустройстве' у Александра Исаевича со 'свободой народов' покончено, а речь идет лишь о том, чтобы взять покрепче эти народы за горло и вернуть под сапог 'матушки России'.

Все дело в том, что в 'Архипелаге' речь шла о вещах гипотетических, вероятных, но когда предположения стали реальностью, сработали старые, многовековые инстинкты 'тащить и не пущать'. Почти все статьи, публичные выступления Солженицына после возвращения из эмиграции являются отрицанием диссидентских идей, либерализма в национальном вопросе, отрицанием всего того, что в свое время обеспечило писателю мировую репутацию гуманиста. А нашумевшую в 90-е годы статью Солженицына правильнее было бы назвать: 'Как нам восстановить империю'. Ныне Нобелевский лауреат находится на обочине российской интеллектуальной жизни, ибо когда он получил неограниченную возможность обращаться к русскому народу, обнаружилось, что по большому счету сказать ему нечего. Солженицын возвращался в Россию театрально, он ехал поездом с Дальнего Востока до Москвы, на станциях устраивал 'явления народу'. По приезду, он получил авторскую передачу на телевидении, но вскорости ее прикрыли, так как нудные проповеди быстро наскучили. А предложить обществу что-то концептуальное, свежее, путеводное Солженицын оказался неспособен. Все проблемы России, по его мнению, могли решить 'земства' - куцее местное самоуправление времен царского режима. Но как внедрить хотя бы такое в современной России - на этот счет от Александра Исаевича ничего членораздельного не услышали. Вся его слава осталась в прошлом, о таких людях индусы говорят: 'Змея, пережившая свой яд'.

Время от времени Солженицын выступает со злыми и малограмотными, недостойными Нобелевского лауреата инвективами против Украины, Казахстана, Балтии, Европы и Америки. Любопытно, что оба сына патриотического папы, названные былинными русскими именами, вслед за Александром Исаевичем в отечество не приехали, оставшись на Западе.

Последний раз Солженицын отметился отрицанием Голодомора - геноцида украинского народа 1932-1933 гг. Отрицание было огульным и примитивным: ни фактов, ни доказательств, ни аргументов. В последние годы это стало типичным для Солженицына, он совершенно 'забронзовел', чувствуя себя по меньшей мере пророком. Поэтому он ничего не обосновывает, не подтверждает и не аргументирует, играя роль дельфийского оракула. Он только лишь провозглашает истины в последней инстанции и делает это непререкаемым тоном. В шиитском исламе такие заявления позволены исключительно особо уважаемым богословам - 'аятоллам', откровения которых следует принимать как окончательный вывод, не подлежащий критике и сомнениям. Однако, при ближайшем рассмотрении оказывается, что А.И.Солженицын - может допустить ошибку (не хочется говорить о невежестве или банальном вранье), а иногда и мелкое жульничество. Например, украинский писатель и публицист Владимир Билинский поймал А.И.Солженицына на следующей 'ловкости рук': говоря в одной из своих публикаций о землях, якобы не принадлежащих Украине и перечисляя области юго-востока нашей страны, Нобелевский лауреат вдруг упомянул о несуществующей и несуществовавшей... Мелитопольской. А все дело в том, что даже у Солженицына не повернулся язык назвать Запорожье неукраинской территорией. Поэтому мэтр обратил свой взор на районный центр Запорожской области - город Мелитополь и придумал 'Мелитопольщину'... Правда, будь он не столь невежествен в украинской истории, знал бы, что Мелитополь - родина небезызвестного Дмитрия Донцова... Каждое публичное заявление бывшего диссидента бьет по остаткам его и без того подмоченного авторитета и производит впечатление, в лучшем случае, старческих странностей.

Поверхностные, мягко говоря, знания 'аятоллы' во всем, что касается Украины, ее языка, культуры, истории давно не удивляют. Достаточно вспомнить уже называвшуюся тут его статью про 'Обустройство', где Солженицын поведал URBI ET ORBI, 'тайну' украинского языка, который якобы был искусственно создан поляками при помощи австрийского генштаба с единой целью - портить жизнь России. После такого 'откровения', после такого лингвистического 'открытия', Солженицына просто нельзя воспринимать всерьез, как и нелюбимого им 'мыслителя' Жириновского. Это уже, если употребить выражение из современного русского жаргона, 'полный отстой'. Невольно вспоминаешь меткий, им же, Солженицыным, изобретенный термин - 'образованщина'. Действительно, 'образованцу' не мешало бы помнить бессмертные слова героя русской сатирической литературы Козьмы Пруткова: 'Не зная законов языка ирокезского, можешь ли ты сказать о нем нечто такое, что не было бы безосновательным и глупым?' Понятно, что это касается языка не только ирокезского.

О степени необъективности Солженицына, часто доходящей до комизма, говорят и его обвинения в адрес украинской эмиграции в упомянутой статье. Оказывается, если верить 'аятолле', украинская политическая эмиграция не боролась против коммунизма, а только против России. Во-первых, как он сумел отделить Россию от СССР, ведь реально такая дифференциация произошла только в 1991 году? И если украинская эмиграция не боролась против коммунизма, то кто тогда боролся? Кто противостоял Сталину в рядах ОУН-УПА на родных землях, а потом на чужбине, кто создал десятки комитетов и организаций антикоммунистической направленности, в частности, и влиятельный антибольшевистский блок народов? И если действительно украинская эмиграция не боролась, то почему против нее так отчаянно боролся коммунистический режим? Почему тратил на это миллионы, почему не брезговал политическими убийствами (Л.Ребет, С.Бандера) и провокациями?

Впрочем, Солженицын не тот человек, с которым возможна честная дискуссия. Стоило ли проживать такую долгую и бурную жизнь, чтобы на исходе ее бывшему узнику ГУЛАГа побрататься с 'вертухаями'? А ведь побратался... Во имя возрождения империи, во имя господства над инородцами. Он пойдет и дальше и оправдает самые мерзкие деяния ради имперского ренессанса. Оправдает и то, о чем писал русский философ и православный священник Георгий Федотов: 'Для самой России насильственное продолжение имперского бытия означало бы потерю надежды на ее собственную свободу. Не может государство, существующее террором на половине своей территории, обеспечить свободу для другой. Как при московских царях самодержавие было ценой, уплаченной за экспансию, так фашизм является единственным строем, способным продлить существование каторжной Империи', Слова воистину пророческие, о нашем времени, хотя автора давно нет в живых. Итак, по Федотову, Россия должна сделать выбор: либо демократия, либо фашизм. Кажется, от демократии уже отказались. Хочется надеяться, что не окончательно... Конечно, спорить с Солженицыным (с его уровнем знаний об украинском прошлом) о Голодоморе - геноциде - бессмысленно. Если бы нацистская Германия не потерпела военного поражения, то кто бы там сейчас признавал Холокост? Турецкая республика до сих пор отрицает геноцид армянского народа в 1915 г. Так что, позиция Российской Федерации тоже не удивляет. Там еще долго не будут признавать своей исторической вины. Не случайно, даже высшие руководители этой страны призывают уберечь российских детей от комплекса вины... Но вина - это то, что в христианской традиции называется - грех. Стремление вроде бы христианского народа и его вождей любой ценой избежать чувства греховности - факт симптоматичный.

Ведь там, где нет чувства греха, там нет и не может быть христианской морали. И снова поразительная параллель - один политик уже говорил своему народу: 'Я избавлю вас от химеры, именуемой совестью'. Остается только надеяться, что очень многие люди, в том числе и в России, не смогут и не захотят жить без этой 'химеры'.

Ну, а то, что 'никакого геноцида в Украине в 1932-1933 гг. не было', пусть Солженицын объясняет своему соотечественнику, 'звезде' российского телевидения Владимиру Познеру, который в 1997 г. на страницах журнала 'Дружба народов' (N10, с. 139) написал следующее: 'Но зато как же мы обошлись со своими собственными людьми! На корню уничтожили интеллигенцию - то есть сами себе отрубили мозги. Сознательно уморили голодом несколько миллионов братьев - славян, украинцев ...'

Вот пусть Солженицын и расскажет Познеру, что ничего этого не было...

Игорь ЛОСЕВ
N73, субота, 19 квiтня 2008
("День", Украина)