ИноСМИ
Исход нынешних президентских выборов в России вполне предсказуем - официальным преемником назван Дмитрий Медведев, и весь вопрос в том, насколько близко к заветным 90% приблизится результат голосования 2 марта. При этом и российских избирателей, и украинских аналитиков, похоже, меньше всего интересует экономическая программа г-на Медведева, хотя ее последствия все ощутят на себе.

Причина такого равнодушия заключается в невозможности дать однозначный ответ на вопрос: каким будет экономическое завтра для России? Конечно, слова, сказанные Владимиром Путиным на последней пресс-конференции и Дмитрием Медведевым на "презентации" в Красноярске, дают определенное представление о планах власти до 2020 года. Но, во-первых, никто не уверен в том, что это не просто слова. Во-вторых, они трактуются экспертами по-разному. Одни считают, что Россия действительно выбрала инновационный путь развития, другие полагают, что это лишь далекая перспектива, да и то для конкретных отраслей, идти к которой будут старым проверенным способом - усилением экспортных направлений. Единственное, в чем все сходятся, это то, что к моменту ухода Владимира Путина с поста президента Россия находится на подъеме, который будет продолжаться.

Не случайно и Медведев, и Путин в своих выступлениях подчеркивали основные бесспорные достижения: накоплен большой запас валютных резервов (почти $170 млрд), имеется колоссальный стабилизационный фонд от продажи энергоносителей (3,84 трлн рублей), приток инвестиций в прошлом году составил $82,3 млрд. Это позволяет сменить ориентиры и предпочесть инновационный путь развития. Но...

Так случилось, что в соревновании двух групп политической элиты победила та, которая является сторонником внешней экономической экспансии крупных сырьевых полугосударственных компаний, в первую очередь - "Газпрома". Другая же группа, ориентированная на развитие самодостаточных производств, направленных на внутренний рынок (к ней относится премьер-министр Виктор Зубков), оказалась в подчиненном положении.

Таким образом, с приходом на президентский пост Дмитрия Медведева бюрократический аппарат Российской Федерации будет подчинен интересам внешнеэкономической экспансии и усилению роли России через экономические рычаги в глобализирующемся мире.

С одной стороны, сырьевая специализация страны уже сегодня приобретает гипертрофированные черты, к тому же это ставит Россию в зависимость от колебаний внешних рынков. С другой - молодой и современно мыслящий Медведев, по идее, должен привести команду таких же молодых и уверенных в себе специалистов, которым "кризисообразные" волны не страшны.

Есть предпосылки к тому, что, следуя данной стратегии, целые отрасли, не имеющие "внешнего экспортного значения", будут постепенно сворачиваться. И, помимо нефтегазовой сферы, новая российская власть будет делать упор разве что на агропром и металлургию.

Более того, площади хронически депрессивных районов, которым "не повезло" с ресурсами и производствами, ориентированными на экспорт, расширятся. Но, как ни странно, именно такая линия будет обеспечивать политическое единство страны: большинство потенциально сепаратистских регионов сегодня безнадежно дотационные, а при Медведеве их дотационность еще более усилится. В любом случае, ни о каких "независимых Ичкериях" и "суверенных Татарстанах" при новом президенте речи быть не может.

С другой стороны, нельзя исключать, что Россия допустит в неприоритетные для своей экономики сферы иностранный капитал и таким образом еще больше "встроится" в глобальную экономическую систему. Кандидатура Медведева, вероятно, подбиралась и с этим расчетом: обаятельный, мягкий в общении, не обремененный опытом "партийно-хозяйственной" бюрократии президент, да еще и юрист по образованию, должен вселять в иностранных инвесторов уверенность, что в России им будет хорошо.

Украинским предприятиям такой подход сулит одни убытки. Ведь многие наши производства сегодня кооперируются с российскими на основе старых "советских" технологий. Если же в машиностроение или другие "неэкспортные" отрасли РФ придет западный капитал, он будет искать себе партнеров где угодно, но только не на Украине.

Кроме того, новый российский президент вряд ли будет поддерживать стремление своих промышленно-финансовых групп обзавестись активами в политически непредсказуемой соседке. Ну а тех, которые такие приобретения сделали ранее, - вкладывать средства в их развитие. И причина очевидна: украинская власть демонстративно не покровительствует российскому капиталу.

Скандалы с "Лугансктепловозом" и Черноморским судостроительным заводом показывают, что на защиту своих прав у нас могут рассчитывать инвесторы "западного" происхождения (попробуйте, к примеру, отобрать "Криворожсталь" у Лакшми Миттала), но никак не олигархи с "российской пропиской". Поэтому, чтобы не иметь политической "головной боли" с украинскими предприятиями, российские промышленно-финансовые группы будут стараться по возможности обойтись без них. За небольшим исключением. Посему участится перепродажа активов российских ФПГ на Украине иностранным инвесторам.

И, конечно же, самой ощутимой и болезненной для украинской экономики обещает стать политика России по минимизации расходов на транзит энергоносителей. Попытки обойти Украину с транзитом (прежде всего газовым) при новом президенте наверняка усилятся. Ведь, в отличие от старой советской бюрократии, новое поколение топ-менеджеров, ставших политиками, руководствуется исключительно соображениями прагматизма и выгоды. Никакими разговорами "о союзничестве, славянском братстве, вековых связях" их не прошибешь.

При этом Россия продолжит оставаться основным внешнеторговым партнером Украины и при новом президенте РФ. С той только разницей, что дисбаланс во внешней торговле двух стран еще больше усилится. Российский экспорт на Украину будет расти: ведь высокая энергоемкость украинской экономики сохранится. Но к потоку импортируемых из России нефти и газа, скорее всего, добавится ряд продовольственных и непродовольственных товаров. Особенно если Россия сумеет войти в ВТО, сохранив за собой право интенсивной дотации агропрома.

Все это будет подаваться вместе с еще одним компонентом российской политики - "демографической реформой". Чтобы защититься от разного типа угроз, России нужна активная демографическая политика, причем ориентированная прежде всего на русских или, скорее, славян. Увеличение рождаемости на сегодняшний момент является едва ли не ключевым вопросом социальной политики России: как известно, именно Дмитрий Медведев курировал большую часть национальных программ, ориентированных на развитие образования, здравоохранения, поддержку молодых семей. На это тратятся большие средства. Однако сколько бы денег ни вкладывалось в повышение рождаемости, для качественного прорыва нужно время.

Понимая это, Россия под маркой защиты русскоязычного населения в странах СНГ будет все активнее предлагать образованной молодежи из бывших советских республик, обладателям ценных современных профессий и талантов, переселение в страну. Не секрет, что уже сейчас из Украины активно уезжает персонал атомных станций, а вся Тюмень и Сибирь заселены нашими соотечественниками. С точки зрения нашей демографической ситуации, это "не фонтан". Зато у наших граждан появится больше возможностей жить и работать в России.

Что же касается инновационного развития, то в обозримом будущем (год-два-три) упор будет делаться на финансирование оборонных программ нового свойства. Мало кто обратил внимание на знаковое испытание россиянами самых современных баллистических ракет, которые невозможно перехватить. А также на испытание самой мощной в мире вакуумной бомбы, на разработку и усовершенствование которой нет ограничений, как на ядерное оружие, хотя по силе действия они почти равноценны. Примеры можно приводить и дальше. Однако важен вывод: все перечисленное выше - свидетельство огромных вложений в научную сферу ВПК.

По неофициальной информации, Россия пошла еще дальше и возобновляет закрытые научные городки типа Арзамас-16, занятые разработкой технологий, которые позволяют давать "асимметричный ответ" любому агрессору. Неслучайно в западной прессе, в частности в Financial Times, то и дело появляются статьи, демонстрирующие страх Запада перед возрастанием российской военной мощи. Это первый очевидный результат вложений в инновационные программы. Еще одна сфера, пугающая Запад, - это стремительное овладение россиянами интернет-просторов: лучшие хакеры и программисты сейчас работают в России. А деньги, заработанные на экспорте, активно перекачиваются на создание высокотехнологических производств (впрочем, часто подчиненных оборонным целям).

Третьим и очень важным направлением инновационной политики станет увеличение объемов финансирования космических программ. В этой плоскости располагается "стройка века" - возведение третьего (после Байконура и Плисецка) космодрома где-то в Амурском крае. О чем говорили и Путин, и Медведев.

То есть по всему видно, что Россия следует столыпинской теории развития (революционерам "нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия"). С этой точки зрения Украина воспринимается как источник политической нестабильности и могила продуктивных реформ. Если к этому добавить энергетическую зависимость от Москвы, неустойчивое финансовое положение и неспособность играть в самостоятельную геополитическую игру, то очевидно: ставку на отношения с нами новая команда несентиментальных кремлевских прагматиков делать не будет. Наша страна останется в качестве "десертного блюда". Причем чем больше будет расти отрицательное сальдо Украины в двусторонней торговле, тем меньше с нами будут считаться в Москве.

Владимир Умнов, Виктор Горностаев
("Киевский ТелеграфЪ", Украина)