"Реальная газета"
О переменах, происходящих в угольной промышленности, мы попросили рассказать главу парламентского комитета по вопросам промышленной и регуляторной политики и предпринимательства Наталию Королевскую

– 14 мая Кабинет Министров одобрил Концепцию реформирования угольной отрасли. Вы принимали непосредственное участие в разработке этого документа?

– Да, поэтому сразу хочу сказать, что базовым принципом реформирования отрасли в утвержденной Кабмином концепции является привлечение в углепром частного капитала. То есть – приватизация. Конечно, к полной приватизации угольной промышленности Украина придет не скоро, будут промежуточные этапы, но все же приватизация — это магистральное направление движения. Без привлечения частного капитала, только за счет средств государственного бюджета, Украина не в состоянии вывести угольную промышленность из кризиса. Да и нигде в мире этого не делали за счет бюджета.

Сейчас на всех предприятиях угольной промышленности проводится полная инвентаризация имущества и иных активов. Поскольку с того времени, как это делалось в последний раз, и построено немало ликвидных объектов, и в упадок пришло многое. Затем имущественные комплексы будут сгруппированы в приватизационные лоты, и хотя некоторые из них уже заявлены Фондом госимущества, пока это только проекты. А вот в окончательном варианте формирования лотов нам предстоит, во-первых, обеспечить приватизацию прибыльных шахт одновременно с перспективными, но пока убыточными угольными предприятиями, а во-вторых, обеспечить максимальную инвестиционную привлекательность предложений. При этом парламентский комитет стоит на четких позициях: без согласия трудовых коллективов не будет сделан ни один шаг на пути к приватизации.

– Правда ли, что именно Вы предложили сделать главную ставку на приватизацию?

– Не совсем. Я как раз выступала с предложением не о приватизации, а о привлечении стратегических инвесторов (привлечение средств без отчуждения имущества в пользу коммерческих структур – прим. авт.). Но министр финансов Виктор Пинзеник стоял насмерть, чтобы слово «инвестор» было вычеркнуто из концепции. Минфин видит в этом риск, что привлечение стратегического инвестора может стать механизмом теневой приватизации.

Действительно, ряд предприятий в Донецкой и Луганской областях пережил нашествие таких «инвесторов», которые приходили, а затем уходили, разграбив все, что можно. Но я рассматриваю привлечение стратегического инвестора как возможный промежуточный этап на пути к приватизации, если сразу продать тот или иной лот не удастся. Так что в утвержденном варианте концепции категорию «стратегический инвестор» кое-где удалось сохранить.

– Дабы защитить шахты от подобных недобросовестных инвесторов, планирует ли государство ужесточить контроль за выполнением приватизационных обязательств?

– Да. Вплоть до возврата предприятий в полную собственность страны без возврата вложенных средств. И это было одним из ключевых принципов в утвержденной концепции.

– Сохранятся ли государственные дотации для шахт, у которых появится стратегический инвестор или же которые будут полностью приватизированы?

– Нет. И это жесткая позиция нынешнего Министерства финансов. Но, справедливости ради, я все же считаю, что на переходном этапе на пути к приватизации угольного предприятия определенные государственные субсидии, соответствующие рамкам ВТО, например, на заработную плату, возможны.

– Будут ли продаваться крупные пакеты акций и как при этом сохранится контроль государства за углепромом?

– Контроль обеспечит блокирующий пакет акций новосоздаваемых угольных корпораций, который останется за государством. Объем продаваемых акций может зависеть от многих параметров – от условий залегания угольных пластов, от размеров разведанных запасов, от износа шахтного фонда и проч.

– Кто Ваш главный оппонент в вопросе о приватизации шахт – профсоюзы, облгосадминистрации?

– Главные противники приватизации – это, в первую очередь, те руководители угольных предприятий, которые давно считают шахты своей собственностью. Конечно, они воспринимают приватизацию как нежелательную реформу, при которой у них отберут то, что и так давным-давно им «принадлежит», т.е. «их кровный» бизнес.

– Утверждение концепции было связано с определенными трениями с профсоюзами. В чем причина этих сложностей?

– Я с уважением отношусь ко всем профсоюзам и к любым их акциям, когда они направлены на защиту интересов шахтеров. Мы знаем уже немало выступлений шахтерских профсоюзов, когда они были уместны и результативны. Вспомните хотя бы отстаивание тарифных ставок на шахтах в Красном Луче. Есть и другие примеры. Но когда отдельные представители профсоюзов жестко, ультимативно лоббируют сохранение на своих постах директоров, на которых КРУ завело многотомные дела о финансовых нарушениях, — понятно, что здесь задействованы уже другие интересы, и защита интересов горняков здесь абсолютно ни при чем.

– В чем Ваш личный мотив такого пристального интереса к угольной промышленности? Ваш бизнес, насколько известно, никогда не был связан с этой отраслью?

– Мой отец много лет проработал на шахте (ушел на пенсию с должности директора), поэтому с детства слово «шахта» для меня было столь же привычным, как слово «мама». Наверное, если бы я родилась в Харькове, я бы столь же интенсивно занималась проблемами авиационной промышленности, но поскольку я родилась в Луганской области, то мне очень близки проблемы угольной отрасли.

– Если приватизация в углепроме будет таким прозрачным и перспективным делом, возможно, принадлежащая Вам компания примет участие в приватизации шахт?

– По моей оценке, угольные предприятия будут представлять интерес в первую очередь для тех бизнес-групп — металлургических, энергетических, — для которых шахты являются недостающим звеном для построения вертикально-интегрированной компании. То есть угольные предприятия представляют интерес, в основном, не как источник прибыли, а как источник сырья. У тех компаний, которыми я руководила, такого рода интереса к шахтам нет.

– Именно Вам приписывают продвижение на министерский пост Виктора Полтавца. Не боитесь, что Вам придется нести ответственность за его деятельность?

– Я никогда не скрывала, что давно знаю Виктора Ивановича и уважаю его как профессионала в угольной отрасли. Как и все в углепроме. Спросите любого человека в отрасли – и вам ответят, что Полтавцом нельзя «крутить» или командовать. Он абсолютно самостоятельная и самодостаточная фигура, специалист, четко понимающий, что и как нужно делать в отрасли.

Я познакомилась с Виктором Ивановичем еще в 2002 году, когда была избрана депутатом Луганского областного совета и стала секретарем комиссии по вопросам промышленности, строительства, ЖКХ и торговли. В поисках экспертов по угольной промышленности мы вышли на Полтавца, который тогда работал директором института «Луганскгипрошахт». Потому он для меня — учитель, и скорее это не мне нужно бояться отвечать за него, а ему за меня.

Беседовал Юрий Вишневский