"Молодогвардеец"
Пожилой человек в пуловере «под горло». Он называет себя с украинским «э» – «Фомэнко» и говорит по-профессиональному с ударением на последнем слоге: «нефтИ». Он может описать рабочий день городского головы и уверенно рассуждает о магистральных водоводах.
Это бывший директор Стахановского машиностроительного и председатель Стахановского горисполкома, народный депутат УССР и заместитель главы облсовета. Губернатор Луганской области с 1995 по 1998 год Геннадий Фоменко. Сегодняшняя область глазами руководителя-государственника – в беседе с «Молодогвардейцем»

Дежа вю:«уголь-кокс-металл»
– За годы вашего руководства Луганщина поднялась с 24‑го места в списке областей Украины по темпам экономического роста. За счет чего?
– Я оставил после себя область, которая по основным технико-экономическим показателям находилась на 3-4‑м месте в Украине. И это то место, которое Луганская область должна занимать. За счет чего удалось подняться в рейтинге?
Во-первых, со мной была команда людей, которые умели и хотели работать для области. Наша общая идея заключалась в сильной региональной политике. Прежде, чем бежать по киевским кабинетам, на коленях стоять и чего-то выпрашивать, надо использовать свои ресурсы.
Во-вторых, мы перевели предприятия на ручное управление. Мы разработали систему основных показателей, по которым предприятия отчитывались. Табличка заполнялась, и в 9 утра она у меня на столе, так же, как и у моих замов. Снизилась, допустим, добыча угля. Где? По каким объединениям? Появляется вопрос: почему? Сразу принимаются меры. Это элемент комплексной системы по стабилизации обстановки. В результате область заработала как единый организм.

– Угольная доля в экономике тогда была выше сегодняшней, когда закрыты многие шахты. Тем не менее сегодня говорят о создании цепочки: «уголь – кокс – металл». Вы пытались сделать такую же схему.
– Сама идея была единственно правильная – и экономически, и организационно. И элементы ее я таки воплотил в жизнь. Алчевский меткомбинат тогда еще был государственным, и понятно мое стремление его реанимировать. Если не им, то чем тогда заниматься! Что ни месяц – убытки, убытки… Люди без зарплаты, а вокруг комбината сотни коммерческих фирм – представляете, что там творилось? И на самом меткомбинате ситуация была настолько сложная – меня просто обещали застрелить, чтобы я меньше вмешивался.

– Была реальная угроза?
– В эти годы были убиты два директора Алчевского меткомбината. Но мы тогда все же выстроили цепочку: то, что могло дать объединение «Краснодонуголь», направляли на коксохим, оттуда кокс – на меткомбинат. Цепочка – это ритмичная работа, удешевление производства и большая прибыль в итоге.
Горняки и коксохимзавод получают доход от продажи единого готового продукта – металл в то время был востребован, особенно некоторые профили: квадратная заготовка, тонкий лист. На готовом продукте можно было зарабатывать!
Мы отдавали продукцию угольному объединению и говорили его коммерческой службе: реализуйте и получайте свою часть прибыли. Каждому же понятно: если торговать зерном – это одна прибыль, если готовыми кондитерскими изделиями из муки – совсем другая. Чем выгоднее торговать: зерном или кондитерскими изделиями? Понятно, изделиями. Так и здесь.
Почему не получилось? Чехарда с руководством в министерстве – министры менялись, пока расскажешь, пока убедишь… И, понятно, что уже тогда «умные» – в кавычки беру это слово – люди видели другой интерес.
Но на региональном уровне мы выстроили цепочку. Нормальная схема была.

– А сейчас получится сделать такую модель?
– Сейчас «Краснодонуголь» – основной поставщик коксующихся углей – не находится в государственной собственности, он уже выведен из этого процесса. А без него, понятно, ничего уже не получится. Ну и теперь уже веяния пошли совсем другие. Нужно смотреть на целесообразность этого вопроса и находить другие схемы работы.
Если вы обращали внимание, фирма, которая купила «Криворожсталь», отказалась от украинского кокса. Она берет кокс на стороне. В металлургии, в народном хозяйстве вообще все знают, что сера – это враг в металле, не говоря об ущербе экологии от производства.
Если начинать с кем-то коммерческий диалог по поставкам то ли металла, то ли угля на экспорт, – сразу: сколько серы? Находят 6 процентов серы в угле – «нет». У них это невозможно использовать, потому что экологические требования высокие. Не берут.

Рычаги управления рынком
– Вам приходилось отвечать за десятки предприятий на территории области одновременно. Но руководить было проще: сейчас ведь большая часть предприятий – частная. Прямых рычагов влияния нет.
– Для тех, кто работает, – рычагов, власти и влияния осталось достаточно. Для тех, кто работает. Если руководитель какого-то предприятия неправильно себя ведет, надо разъяснить ему, что он должен заботиться о людях. Руководитель должен думать о своих рабочих! И не просто потому, что он, руководитель, добрый.
Его основная задача – сделать так, чтобы предприятие давало прибыль. Чтобы рабочий мог качественно и эффективно работать, руководитель предприятия должен заботиться об условиях для жизни и отдыха людей. В этом его интересы совпадают с интересами руководителей города, района, области по решению социальных задач. Скажите, какую пользу предприятию принесет рабочий, который провел ночь в холодной квартире? Я уверен: если есть желание сделать что-то полезное, всегда можно найти решение.

– Кроме убеждения «по-хорошему», думаю, губернатор может доставить и много неприятностей предприятию.
– Да. Возможности для этого есть. И их достаточно, чтобы поставить зарвавшегося руководителя на место. Но в первую очередь надо применять экономические рычаги. Государство должно влиять посредством госзаказа, сказав, что ему надо столько-то мяса, столько-то литров молока, сколько картофеля, сколько зерна.
Мы, кстати, делали региональный заказ. Это мое внедрение, и оно давало хорошие результаты. Мы посчитали, сколько сельхозпродукции надо на год больницам, домам-интернатам, школам. Пригласили селян и сказали: «Мужики, мы вам даем деньги. Соберете урожай – зерно, овощи, а также мясо, молоко, яйца – сдадите в областной фонд». Цены зафиксировали на момент заключения договоров и начали работать.
Нельзя сказать, что селяне решили все свои финансовые проблемы, но при всеобщем дефиците они получили деньги! Хоть небольшие, но достаточные для весенних полевых работ. Это сработало, и должно было дальше работать. Но с моим уходом все это пропало.

Вода – хороший товар
– Одна из главных проблем Луганщины – питьевая вода. Несколько лет назад, при губернаторе Александре Ефремове, систему водоснабжения реформировали – область забрала все местные водоканалы в компанию «Лугансквода».
– Я вам из недавней истории пример приведу. История – она правильно расставляет акценты. Когда только начинали говорить о переходе к рыночным отношениям, оценку руководителям любого уровня давали примерно так: «Ты рыночник или нет? Если нет – будем искать рыночника». Вспомните, сколько раз менялись таблички на угольных предприятиях в результате такого подхода?
Таблички перевесили – рапортуют. «О да, это рыночник!». Во-первых, это недешевая затея. Во-вторых, скажите, от смены табличек Луганский горводоканал стал работать лучше? Такие преобразования никому не нужны. А как должны вести себя руководители городов и районов, у которых отобрали собственность и, естественно, рычаги управления?

– Как вы относитесь к передаче в концессию компании «Лугансквода», Геннадий Петрович?
– Вода – это хороший товар, на котором можно зарабатывать. Но вы посмотрите на себестоимость воды и обратите внимание, какие потери там заложены. Зачем им, водникам, работать, искать пути снижения цен на воду для населения?!
Все эти передачи в концессию – это от лукавого. Ну, в Луганске Дуссманна пригласили. Как была коммуналка в городе в удручающем состоянии, так и осталась. Руководство нужно осуществлять на основе собственности и кадровой политики. Назначая руководителей, вы оставляете за собой право управлять.
Допустим, я городской голова. Я пришел на работу в 7 часов. Я должен видеть: сколько вышло продовольственных машин – повезли молоко, хлеб, колбасу; сколько вышло на линию автобусов, трамваев, троллейбусов. Сколько нужно или меньше? Если меньше – это ненормально, значит, необходимо принимать срочные меры. Я должен видеть, сколько у меня за сутки произошло порывов на водоводах и теплотрассах, как они устраняются. Городским хозяйством нужно управлять, а не сидеть там куклой. А если ты не знаешь, что у тебя в городе происходит – зачем ты нужен тогда, городской голова?
Так и в области. Можно, конечно, все раздать и сидеть: «А они мне не подчиняются! У меня нету рычагов управления!»

– Но что-то же нужно делать с поставками воды в области? В ряде городов вода бывает всего пару раз в сутки.
– Проблема существует. Луганщина – депрессивный регион по водным ресурсам. И в середине 90-х было не проще. Латать дыры в водоводах можно пожизненно, и результата никогда не достигнешь. К тому же, какая вода по ним шла? Мы же половину воды раньше брали из открытых водозаборов. А в то время заводы работали – в реку и заходить страшно: не только кожа облезет, а до костей.
И мы пришли к выводу с Минприродой и Кабинетом Министров: надо тянуть водоводы из других источников. Так появился проект строительства Западной фильтровальной станции. Там и качество воды было совершенно другое, и объемы подачи другие. Была предусмотрена прокладка новых водоводов повышенного диаметра и замена старых.
Мы протянули водоводы к Лисичанску, от него до Стаханова, оттуда до Алчевска. Это были уже напорные станции. Потом мы планировали дойти до Красного Луча, Антрацита через город Петровское. К сожалению, работы остановились. Сколько после этого ни писалось программ, по ним так ничего и не сделали.

За что снимают губернаторов
– Вы сказали о команде, которую создали в облгосадминистрации. Одним из ваших заместителей был и теперешний нардеп Виктор Тихонов. Он был членом команды, справлялся?
– Нет. Я расскажу, как он появился в администрации. Перед президентскими выборами 94 года звонит мне Пустовойтенко Валерий Павлович, который был одним из руководителей предвыборного штаба Л.Д. Кучмы, и просит поговорить с Пантюхиным, бывшим мэром Луганска (они были знакомы). Штабу нужно было подобрать доверенное лицо для Кучмы. Пантюхин отказался. «Прокол, Валерий Палыч, – докладываю. – Вызывайте его в Киев, сами разговаривайте». Ну, Пустовойтенко говорит «подобрать кого-нибудь». А положение сложное, никто не соглашается.
Тихонова я уговорил номинально исполнять представительские функции. Приедет Кучма – Тихонов его представит на встрече. Занимался он, кроме этого, завозом из Киева и распределением по области листовок. Ну а потом, после выборов, я предложил ему стать замом.

– В 1998 году областную госадминистрацию возглавил Александр Ефремов. А почему вы ушли с поста губернатора?
– Раньше я по-другому оценивал это, но сегодня понимаю в полной мере, почему так случилось. Первая причина все-таки то, что я сам не брал и никому не давал. А ребята поняли, что в этой ситуации можно по-другому вести себя, по-другому жить. Но формальная причина – выборы.
НДП, Народно-демократическая партия. Кучма втянулся в выборы, стали расписывать задания. 25 февраля 1998 года Пустовойтенко приехал в область и довел задание Луганской области: НДП должна набрать 40 процентов. А в области НДП нет вообще! Был один представитель, и того полмесяца искали.
Но пляска пошла, нас, губернаторов, собирают с отчетами, сколько будет процентов. Я говорю: «Ничего не будет, а фальсификациями заниматься не стану». Получился скандал. На следующий день Пустовойтенко поручил заниматься выборами Тихонову, но тот – парень мудрый, пошел «на больничку». Я остался один. НДП набрала, как я и говорил, вместо 40 всего 2,9 процента голосов.
После выборов вызывают зайти. Я сразу написал заявление – и ушел.

– А кто Ефремова рекомендовал?
– Тихонов.

– Что конкретно Ефремов сделал на посту губернатора для людей? Он как-то говорил: «Я возродил «Линос»!»
– Не знаю, что он там возрождал. Я могу сказать, «Линос» работал, хоть и не на полную мощность. Там стояло 3 линии, каждая мощностью переработки нефти 8 миллионов тонн, суммарная – 24 миллиона тонн. Так одну линию порезали уже. И сегодня завод работает на треть мощности. Больше перерабатывать нет необходимости. Нужно заниматься глубиной переработки и повышением качества продукции.

«Возрождение» без развития
– Возможно, Ефремов имел в виду, что при нем в Лисичанск пришла ТНК?
– Так ТНК и раньше работала. Я с ними работал. Два раза в месяц они приезжали ко мне – сначала составить график прокачек нефти, потом с отчетом. По Лисичанскому НПЗ мы хотели выстроить такую же цепочку, как «уголь – кокс – металл», объединить добычу, транспортировку, производство. Сколько раз я был у Президента, сколько раз был у премьеров и вице-премьеров, сколько таскали мы с Лобачем (Вячеслав Лобач – бывший руководитель Лисичанского НПЗ, ныне председатель правления ОАО «Луганскнефтепродукт». – Ред.) этих проектов в спортивных сумках. Раскладывали, показывали…

– Могли бы вы оценить деятельность вашего преемника, Александра Ефремова на посту губернатора?
– У меня есть свое мнение, свои оценки. Полгода назад, когда Партия регионов была у власти, я бы ответил. Сегодня, когда они в оппозиции, это, наверное, будет некрасиво. Люди в области знают, кто чего стоит.

– В Донецке есть элита, олигархи… Почему у нас нет?
– Опять вы меня толкаете… (смеется). Там подход с первых шагов был в этом направлении. Тогда, наверно, они еще не думали, что будет элита, это позже пришло. Накопление первичного капитала – схемы известные и никогда не менялись. Условия были в Донецке, но у нас ведь они тоже были.
Для примера. Ко мне приходит молодой бизнесмен, который занимался тогда поставками металла – у него контракт горел. Приняли решение по его вопросу. Все получилось, он приходит отблагодарить. Я ему говорю – есть областная больница, иди туда, реши с главврачом, сколько чего нужно больнице: простыней, лампочек, материалов… У нас в областной больнице появился компьютерный томограф фирмы «Сименс» за 870 тысяч долларов. Я его приобрел за счет средств фонда, созданного облгосадминистрацией. Мог я эти деньги забрать? Мог. Элементарно. И никто не спросил бы.
Машины «скорой помощи» купил – целую колонну, диагностическое оборудование, аппараты искусственной почки для областной больницы, томограф, УЗИ. А дончане пошли по другому пути. Они не тратили эти деньги. Они их аккумулировали.
Какая разница между Луганской и Донецкой областями? Но они пустили деньги в развитие города и области. Пусть это частное – но оно построено. Донецк – современный город, а у нас – какие-то гадючники по центральным улицам стоят. Природа денег одна, но там их вложили в развитие.

– А вам сейчас, Геннадий Петрович, не жалко упущенных возможностей?
– Я недавно встретил своего заместителя по экономике, Бородина Г.В. и говорю: «Григорий Васильевич, если б мы были воспитаны по-другому, сколько б всего могли забрать!» Вспомнил, как делили собственность, как города отпихивались от принятия объектов в собственность – не понимали! Но я сегодня сплю нормально, хожу по городу нормально, встречаюсь с людьми. Если б я хапал тогда, я бы не смог так разговаривать даже с вами.
Хотя за моей спиной всякое было, к сожалению. Некоторые работники пользовались именем. Приезжали на предприятия: «Фоменко сказал». И зарабатывали неплохие деньги со ссылкой на меня. Выяснилось это как. Идет предвыборная кампания, обращаюсь к одному бизнесмену: надо помочь. Он мне отвечает, что уже отдал деньги: «Сказали, передадут вам». Какие деньги? Выясняю. Оказывается, ребятки прокручивали дела.

– Все же трудно поверить, что бывший губернатор ездит сегодня на такой 15-летней «Вольво» среднего класса, как у вас.
– Всем было трудно поверить. Председателем облсовета был Дайнеко Леонид Иванович. Ему показалось, что Фоменко себя неправильно ведет: «К Фоменко банкиры в очередь выстраиваются, предприниматели. Фоменко гребет не дай бог!» Я тогда был первым замом губернатора. К проверке подключили СБУ, КРУ, УМВД. Они перетрусили все, что могли. Полгода искали, и ничего не нашли, потому что ничего не было и не могло быть. Я не так воспитан, и совесть у меня есть.
Потом, спустя время мне Будников (начальник УМВД области генерал Владимир Будников. – Ред.) рассказывал, в милицейских кругах не понимали: как это – «он не берет»? А на что живет? Да, бывало, на сигареты не было денег, но я не лез в карман ни к кому.

И я не жалею об этом.

Александр БЕЛОКОБЫЛЬСКИЙ