"Реальная газета"

Угольщики ждут оздоровления отрасли от нового правительства и профильного министра. И для этого есть все предпосылки: буквально в первый день своего премьерства Юлия Тимошенко выполнила одно из предвыборных обещаний блока — Минуглепром должен возглавить луганчанин…

Помощь угнетенным, или реверанс аборигенам

Несмотря на увеличение финансирования угольной отрасли в текущем году, политику нынешних министерства и правительства можно без сомнения назвать провальной. И, пожалуй, основная причина в том, что ее никто и не собирался делать успешной. Ни коренных организационных реформ, ни увеличения добычи, ни целенаправленного технического переоснащения не произошло. Как и раньше, все ограничилось вялыми и неэффективными подвижками, ну и, естественно, — словами. Без них никуда.

По всей видимости, и Сергей ТУЛУБ, и его коллеги весь свой срок отбывания в местах наделения властью чувствовали себя Керенскими, а значит – временными. Впрочем, это не оправдание для бездействия. Если бы у Тулуба был хороший слух и он мог расслышать то, что о нем говорят на задних рядах во время его выступлений, он бы подал бы в отставку из-за стыда. Если это чувство, конечно, ему знакомо.

Не так давно и. о. премьера сделал заявление о закупке угля для Украины в Австралии. Вот к чему мы пришли. К спонсированию угнетенных наглым белым человеком австралийских аборигенов. Неудивительно, что в таких условиях «среднестатистический» шахтер чувствует себя в родной стране выходцем из племени «тумба-юмба».

Непрестижная престижность

Затягивание с принятием важнейших для отрасли законов, в том числе и «О повышении престижности шахтерского труда», кажется далеко не случайным. Уж больно часто Сергей Тулуб упоминал законопроект во время своих поездок по шахтам в разгар предвыборной кампании. Как в свое время закон о детях войны, шахтерский законопроект направлен в первую очередь на решение политических, а не экономических или социальных задач.

Закон о детях войны был задуман социалистами для того, чтобы оттянуть голоса у своих конкурентов, так как «детей войны» в стареющей стране, безусловно, много. Закон о престижности преследует примерно те же цели. Чем дольше будет затягиваться его принятие – тем лучше для тех, кто его предлагает. Есть повод для обещаний. Если бы закон был принят, его бы следовало со скрипом зубовным выполнять, а это уже минус.

В отличие от проекта, предложенного нынешним руководством министерства, аналогичный проект, продвигаемый БЮТ и нардепом Наталией КОРОЛЕВСКОЙ, объективно более выгоден для горняков как по своему содержанию, так и по тому факту, что уж в этом случае его принятие не будет откладываться в долгий ящик.
Вполне естественен вопрос: где взять деньги?

А для этого необходимо серьезно заниматься экономикой предприятий и бороться с коррупцией. Та же Наталия Королевская инициировала создание индивидуальных бизнес-планов для шахт и привлечение грамотных экономических менеджеров на предприятия, что обозначит четкие финансовые перспективы отрасли.

А они, без сомнения, есть. Не секрет, что низкие цены на уголь поддерживаются в угоду основным производителям стали, не желающим переплачивать за кокс. Реальная цена всегда складывается из себестоимости и наценки для прибыли. Всем известен этот элементарный закон экономики.

Но в угольной отрасли он не действует, поскольку на некоторых предприятиях себестоимость выше стоимости. Это искусственная ситуация, не имеющая ничего общего с функционированием предприятий в условиях рыночных отношений. Но время требует, чтобы в отрасли победившего социализма соблюдались те же законы, что и во всех остальных секторах экономики.

Особенно это важно в виду перспектив вступления Украины в ВТО и Евросоюз. Петр Великий любил говорить по этому поводу: «Нужно выводить старых вшей». Неблагозвучно, но метко. Собственно говоря, новое правительство этим и займется, ведь пост министра угольной промышленности займет луганчанин Виктор ПОЛТАВЕЦ.

«Начиная с 1917 года, отрасль пережила 40 структурных изменений…»

Виктор Полтавец стал первым в истории независимой Украины министром угольной промышленности (1994-1996), однако нужно добавить, что на этом посту ему не слишком повезло. В 1996 году Кучмой было принято решение, кстати, одобренное Верховной Радой, о прекращении государственного финансирования шахт. В знак протеста министр ушел со своего поста. Чем все это закончилось – все хорошо помнят. Палаточный городок в центре Луганска, попытка самосожжения у стен облгосадминистрации и все прочие прелести полуголодной жизни, на которую были обречены тысячи людей.

Времена изменились. На хлеб с маслом стало хватать, но порядка и определенности в угольной отрасли не добавилось из-за отсутствия системного взгляда на ее будущее и настоящее. Что сулит угольщикам приход нового министра? Об этом достаточно четко он сказал в одном из своих интервью.

— В России практически вся угольная промышленность находится в частных руках. Является ли приватизация выходом и для наших шахт?

— Я считаю, что является. Уже сегодня 45 процентов от общего объема годовой угледобычи в стране дают частные предприятия. Причем частные шахты наращивают объем производства, а государственные снижают. Очень долго, уже несколько лет, затягивается вопрос принятия закона «Об особенностях приватизации предприятий угольной промышленности». Его необходимо немедленно принимать и проводить разгосударствление.

Государство — не очень рачительный хозяин. Приватизация прошла в России еще лет пять-семь назад, и сейчас те шахты, которые были закрыты, частники восстанавливают, развивают действующие и строят новые. Частный капитал работает эффективно, чего нельзя сказать о государственном.

— За свою историю угольная промышленность пережила не одну реформу. Как это отражается на ее работе?

— В США была принята генеральная схема развития шахт сроком на сто лет. И неважно, кто приходит к власти — демократы или республиканцы, — этот план выполняется неукоснительно. У нас же, начиная с 1917 года, отрасль пережила 40 структурных изменений. Неразбериха в структуре, сменяемость кадров от министра вплоть до директора негативно отражается на работе угольных предприятий.

Что можно сказать о «Лисичанскугле», если с 2000 года там сменилось 7 генеральных директоров, а на шахте «Новодружеской» за тот же срок — 9 директоров? Какую при этом промышленную политику можно проводить? Сегодня приходит человек с одним подходом к работе, завтра — с другим, через полгода приходит третий. Должна существовать раз и навсегда утвержденная схема развития угольной отрасли, которая действовала бы вне зависимости от того, кто приходит к власти.

Неуправляемость нанесла угольщикам больше вреда, чем недофинансирование. Сейчас перед нами стоит задача: к 2011 году довести объем добычи до 100 миллионов тонн в год. А для этого нужно на ближайшие лет пять принять основной план развития и не отступать от него, пока он не будет реализован. Я и перед выборами президента, и перед выборами в парламент говорил о том, что нужно действовать, а не стоять на месте.

После выборов жизнь не останавливается, она идет дальше. У нас менталитет такой: выберем президента, новую Раду, ничего делать не будем, а жить будем хорошо. Не бывает такого. Чтобы что-то изменилось — нужно самим работать.

— Что еще, по вашему, необходимо сделать, чтобы добиться поставленной цели?

— Необходимо создавать мощные концерны, которые могли бы стать серьезными игроками на рынке угля, а потом уже проводить приватизацию. В Луганской области вместо 7 государственных предприятий сделать 2 угольные компании: одну по добыче коксующегося угля, вторую — по добыче энергетического.

Всего по Донбассу взамен 18 госкомпаний должно остаться 6 больших концернов. Это даст возможность для концентрации ресурсов и усиления экономики предприятий. Кто сейчас считается на рынке угля с тем же «Первомайскуглем», который дает по 800 тонн в сутки? Поэтому и необходимо укрупнение. Я вспоминаю время, когда я был генеральным директором «Луганскугля».

Если бы это не было мощное объединение из 12 шахт, которые давали свыше 4 миллионов тонн добычи, смог бы я взять еще 7 шахт «Стахановугля», достроить шахты «Никанор», «Лутугинскую», «Белореченскую»? Конечно же, нет. При этом нужно предоставить шахтам статус юридического лица, вернуть в состав предприятий обогатительные фабрики, погрузо-транспортные управления, заводы, которые отобрали у объединений.

Сейчас в той горной массе, которую выдают шахты, товара в лучшем случае — 65 процентов. С директоров спрашивают за горную массу, а не чистый товарный уголь. В условиях конкуренции такая продукция никому не нужна. Поэтому одна из главных задач — переориентация на чистый товар.

А интегрирование на конечный продукт с электростанциями, как это делается с коксующимся углем, должно стать одной из целей больших компаний. В управлении министерством должна действовать простая трехуровневая система управления: министерство — угольная компания — шахта. Должны быть четко прописаны права и обязанности каждой из этих ступеней. После этих изменений и нужно проводить приватизацию…

Николай ДЕМЕНТЬЕВ