"Молодогвардеец"

В последнее воскресенье августа Донбасс по традиции отмечает День шахтера. В этом году горняки – не просто гордость края, но еще и электорат. Накануне праздника власть привезет шахтерам подарки – обещания улучшения бытия в виде увеличения зарплат и пристального внимания к «золотой» отрасли. Горняки послушают и выпьют горькую. А на следующий день снова отправятся в забой рисковать жизнью за так нужный государству, но безудержно разворовываемый уголь. И будут радоваться, что еще имеют возможность делать хоть это, ибо многие из их коллег давно переквалифицировались кто в безработные, кто в контрабандисты.
Ряд городов области создавался в свое время возле шахт. Когда шахты закрыли, населенные пункты фактически умерли. Однако в них остались живые люди. Много лет они ждали, пока их кто-нибудь спасет – даст работу, утеплит дом, отремонтирует дорогу. Как это было в СССР, когда единственное, что нужно было делать – это во­время ходить на работу. Но чуда не происходило, и люди постепенно привыкали к своему положению, бережно хранили память о прошлом, отмахивались от настоящего и не думали о будущем.
Накануне Дня шахтера журналисты «МГ» побывали в Свердловском районе. Свердловский уголь – уникальный и бесценный. В районе в большинстве своем проживают люди трудолюбивые и добропорядочные, безгранично любящие свой край. И не их вина, что власть бросила их на произвол судьбы, оставив один на один с многочисленными бедами и проблемами.

Город контрастов
Свердловск напоминает одну огромную электростанцию с бесконечными опорами магистралей. Это отнюдь не влияет на качество уличного освещения в темное время суток. «О чем вы говорите, с наступлением вечера у нас хоть глаз выколи – так темно на улицах. А подстанции шахты обслуживают, не город», – разочаровывают нас с ходу местные жители.
С одной стороны – стабильно работающий «Свердловантрацит», с другой – безработица, задолженность по зарплате на угольно-обогатительной фабрике «Маяк», унылые лица жителей, вынужденных ежедневно бороться за существование. Заколоченные окна квартир, полуразрушенные дома с покосившимися заборами, «аварийные» сухие деревья, грозящие свалиться от дуновения ветра и… зеркальный двухэтажный ресторан «Vegas» – рядом с облупившимся памятником товарищу Якову Свердлову.

Может быть, когда-то лет через надцать, когда зубастый капитализм окончательно вытеснит совок, этот город станет Донецком. Пока же кое-где мелькающий шик на фоне повальной нищеты вызывает раздражение и недоумение. Местная швейная фабрика, работницы которой когда-то шили военную форму для советских солдат, лежит в руинах, зато в центре города открыли магазин одежды от Воронина…
Таково, увы, печально-убогое наследство, оставленное жителям депрессивной области ее бывшими руководителями – господами Тихоновым и Ефремовым, ныне благополучно спрятавшимися от ответственности в первой сотне избирательного списка Партии регионов…
Хотя… если абстрагироваться и представить себя человеком, никогда в жизни не видавшим такие виды, луганские «депрессивные» города могут вызвать неподдельный интерес и почти детское изумление. А что? Да на этом можно даже бизнес сделать! Организовать туры для жителей столицы, экстремалов-иностранцев и всех, кто хочет пощекотать себе нервы, проведя время в деревенских забегаловках, порезанных на металл заводах и закрытых шахтах, отдохнув в домах с удобствами на улице, душем из ковшика и прочими прелестями.
Или, к примеру, сдавать облезлые пустующие заводские здания под офисы, арт-центры или галереи, как делают это в Евросоюзе и России. Спрос, конечно, небольшой, но некоторые бизнесмены и художники находят в грозных промышленных цехах со стенами неровной кладки, торчащими в самых неудобных местах трубами необыкновенную красоту и положительную трудовую атмосферу. Только представьте, сколько площади таким любителям может предоставить Луганская область с ее заброшенными предприятиями-призраками.
Вот только как объяснить сытым западным бизнесменам, что у нас тут люди ЖИВУТ, а не в реалити-шоу играют, по окончании которого победителю вручают чемодан денег и билет на самолет, доставляющий героя в родной пентхауз.

Похмельное утро
Наше знакомство с городом началось, понятное дело, с автостанции. Напротив нее мы обнаружили супермаркет, рынок и бюро ритуальных услуг. Кстати говоря, таких заведений в Свердловске достаточно много, на нашем пути их встретилось четыре. Видимо, этот бизнес тут процветает… Оглядываемся, и не верим своим глазам – на одном из ларьков возвышается округлая буква М. Неужели Макдоналдс, не добравшись до Луганска, открылся в Свердловске? Ан нет, это странное ларечное заведение называется «Млин», возле окошка которого уже столпились посетители – молодые парни, пожелавшие закусить горячим блинком мутные 100 граммов самогона. Его тут же, на автовокзале, разливают заботливые бабушки, попутно продающие семечки. Пожилые же женщины похмеляются пивом, видимо, еще не догадываясь, что пивом душу не обманешь.
Таким вот мы застали пробуждающийся город тружеников. Справедливости ради отметим, что такую же картину можно лицезреть во многих провинциальных городах Луганщины, да и в самом областном центре.
Несмотря на первое удручающее впечатление, Свердловск был и во многом остается городом более-менее успешным – по крайней мере по сравнению с другими угольными городами области. Стабильно работает «Свердловантрацит», выполняя и перевыполняя план по добыче угля. Кому не повезло удачно трудоустроиться, занимаются контрабандой – именно Свердловский район чаще всего звучит в сообщениях пограничников о задержании очередной партии тапочек или канистр бензина.
Когда-то на всю округу гремел знаменитый «Интерсплав», но в результате «грамотной» политики властей, упорно не желающих возвращать предприятию задолженность по НДС, число рабочих здесь сократилось. Тем не менее благодаря усилиям генерального директора Виктора Болденкова предприятие продолжает нелегкую борьбу за свое будущее.
Не остается в стороне от проблемы невозврата НДС и городской совет, и чем может поддерживает «Интерсплав», даже отдельную сессию провел. Однако вряд ли городским депутатам и мэру Александру Шмальцу под силу самостоятельно справиться как с этим, так и со множеством иных болевых вопросов многострадального Свердловска. Судя по нами увиденному и услышанному, никакой конкретной помощи от областной организации Партии регионов этот регион не получил.

Экскурсия в пекло
Впрочем, в последнее время упоминание в прессе о Свердловске связано не только с «Интерсплавом». Депутаты местного горсовета инициируют признание города зоной экологического бедствия – в связи с непрекращающимся горением терриконов. Жители уверены, если срочно не приступить к тушению, беды не избежать. Но, как водится, на это денег нет...
Воздух в Свердловске действительно тяжелый, дышать, собственно говоря, можно, но местные жители советуют приехать и подышать их воздухом в дождливую погоду: когда пары от горящего террикона окутывают весь город, тогда «эффект» будет гораздо круче.
Говорят, что горящие терриконы – это не что иное, как наследие советской власти. В этом уникальном донбасском образовании наличествует вся таблица Менделеева. Есть версия одного из работников ЦОФ, что при его «сооружении» экономили на глине, слой которой должен чередоваться со слоем породы. В ясный день дымок над знаменитым Володарским терриконом еле виден. Абориген Иван Иванович – работник местной базы механизации – живет прямо напротив террикона-вулкана. Он всегда рад гостям и с удовольствием провожает нас в ствол разрушенной шахты, на котором написано: «Вход запрещен». Заходим – и видим длинный коридор, заканчивающийся спуском.
– Недавно сюда трое пацанов зашло. Один не вернулся, – говорит Иван Иванович. – А на терриконе у нас бомжи зимой ставят палатки и живут. Там температура очень высокая. Не хотите залезть?
Поблагодарив, отказываемся.

Заложники абсурда
Наш путь из Свердловска лежит в поселок Калининский на угольно-обогатительную фабрику «Маяк». Фабрика – предприятие государственной собственности, входящее в ГХК «Луганскуголь» – построена в 1960 году. Для чего понадобилось советским деятелям строить ее так далеко от шахт «Луганскугля» и областного центра – не понятно, но в настоящее время она стоит в свердловских степях действительно как маяк – не выполняя своей углеперерабатывающей функции. Мрачное административное здание фабрики, больше похожее на тюрьму, явно не знало ремонта с середины прошлого столетия. Зато на разбитых стеклах окон приклеены агитационные листовки Партии регионов как намек на то, что «покращення життя» уже состоялось.
В доказательство этого тезиса отметим: работникам предприятия не выплачивают заработную плату в течение 14 месяцев. Больше половины уволилось, остальные 118 человек, а это в основном женщины, ходят на работу, сами не знают для чего. «У нас просто нет заказов на переработку угля, предприятие стоит все эти 14 месяцев, следовательно, нет и зарплаты, – говорит замдиректора по охране труда, председатель профсоюзного комитета фабрики «Маяк» Раиса Корж. – Но мы все равно требуем выплаты задолженности. Согласно тарифному соглашению между Министерством угольной промышленности и профсоюзом фабрики, если производство останавливается не по вине работников, то зарплата все равно выплачивается полностью. Мы требуем погасить 2 миллиона 340 гривен – именно столько составляет общая сумма, и, если у предприятия нет никаких перспектив, закрыть его, не накапливая долги. Нам зам министра угольной промышленности Юрий Ященко пообещал, что ко Дню шахтера задолженность будет выплачена, ну а там кто его знает».
«Ничего нового я добавить по этой ситуации не могу, – заявил генеральный директор ГХК «Луганск­уголь» Николай Редченко, – министерство этой проблемой занимается, и когда будет выплачена задолженность, они решат».
Один абсурд здесь плавно переходит в другой: фабрику не закрывают и не отгружают на нее уголь, накапливая долги, люди просто ходят на работу «бастовать» и требуют зарплаты в соответствии с законом. В результате страдают все – и государство, и работники. Причем тупость ситуации здесь никого не удивляет. Народ подобно теням ходит по зданию пропахшей утилью фабрики и ждет помощи…

Мертвое время
В самом поселке Калининском местная детвора приняла нас почему-то за туристов. Быть может потому, что бродили мы с фотоаппаратом и запечатлевали местные достопримечательности: здание филиала Ощадного банка, больше похожего на курятник с замком, общежитие, двухэтажную резиденцию поселкового совета…
К сожалению, поселкового головы на месте не было, а секретарь поссовета лишь посетовала, что дела в поселке идут неважно, поскольку ни одно предприятие здесь не работает. Впрочем, судя по объявлениям, которыми обвешаны все сельские столбы, проблемы здесь ровно две – амброзия и… птичий грипп.
Такое впечатление, что время остановилось в этом поселке и заснуло. Под стеклом в большой комнате поссовета мы увидели цветную открытку с энного съезда КПСС, а стены на втором этаже здания были увешаны предвыборной рекламой, оставшейся с минувшей кампании. Жизнь в поселке идет от выборов до выборов. В другое время сюда никого не заносит.
На втором этаже резиденции единственная в Калининском библиотека, все стены которой тоже увешаны прошлогодней политрекламой. В библиотеку каждую неделю приходит газетка областных регионалов «Жизнь региона».
Обваливающаяся крыша, запах книжной плесени, вздутые обои непонятного цвета… «Ремонт, конечно, нужен, но пока, говорят, денег нет на это, – сетует библиотекарь, – Но люди все же приходят, не много, но читают».

Когда покидаешь поселок Калининский, а вместе с ним и Свердловск, на душе остается какая-то пустота. Снова мелькают убогие дома, сосредоточенные лица простых людей и степь, степь, степь…
Почему-то вспоминается детство, прошедшее в одном из шахтерских городков нашей области недалеко от Свердловска. Мама ведет меня за руку по уютному скверу, я любуюсь окрестностями и искренне восхищаюсь своим городком…
Сейчас о нем можно написать практически то же самое – нищета, пустые квартиры и люди, живущие последней надеждой на будущее.
А виновные в этом уже где-то в кулуарах Верховной Рады рассказывают о… патриотизме и небывалом процветании области, которой они руководили почти восемь лет...

Дмитрий КРАВЧЕНКО,
Виктория СИМБИРСКАЯ